Почтальон

– Ты всё верно решил, – сказал он, – нельзя бандитам спуску давать, может, второго раза и не будет, для спокойствия твоего сказали. Только пойдёшь ты не один туда, дай только время, я кое за чем сгоняю и буду вас там ждать. Где оно, это место, находится и когда вы туда отправляетесь?

– Вот это и есть самое странное, заявиться туда надо в шесть утра, аккурат перед рабочей сменой. А если ты за ружьишком решил сбегать, то не трудись, – Фомич поднялся, – пошли, покажу кой-чего.

Надю Матюшину почти перед самым концом смены противная завотделением Черницкая заставила документы на анализы подшить и пациента отвести на клизму, а сменщица её опоздала, так что, когда девушка вернулась домой, на часах была четверть одиннадцатого вечера.

У Матюшиных сохранились две комнаты и кухня, а ещё собственная ванная комната, что по нынешним временам было почти роскошью. На кухне стоял кувшин с молоком, рядом на деревянном подносе пирог с рисом и яйцами был накрыт полотенцем. Надя налила стакан молока, отломила от хлеба горбушку, достала раскладушку из крохотной кладовки. Мать, с тех пор как заболела, занимала отдельную комнату, Надя не хотела её тревожить. Вот и сейчас она тихонько открыла дверь, посмотрела, всё ли в порядке. Мать не спала, сидела в кресле и вязала.

– Пришла, доченька? – спросила она.

– Да. А Ваня где?

– На работе до сих пор, совсем себя не бережёт.

Надя подошла, села рядом, пощупала у больной пульс, тот был прерывистый, на лбу выступила испарина, пальцы, стоило взять руку и подержать на весу, дрожали. На комоде стоял ящичек, оттуда медсестра достала шприц, из пробирки со спиртовым раствором – иглу, набрала магнезию.

– Спасибо, дочка, – мать поморщилась от укола. – Дай Бог тебе здоровья.

– Это я виновата, – Надя погладила маму по руке, – задержалась в больнице, ведьма наша заставила. Настойку, которую тебе Фомич дал, пьёшь?

– Пью, только ей и спасаюсь.

– Ты с ней осторожно, максимум пять-шесть капель в день, он меня недавно встретил, ещё раз предупредил, что иначе только вред будет. То, что делать тебе ничего нельзя, забыла?

– Ох, – женщина вздохнула, – лучше я себя чувствую, лучше. На поправку пошла. А к тебе кавалер приходил сегодня, видный из себя, высокий.

– Ко мне?

– Он сказал, что к брату твоему, но я ж вижу, что тебя заходил проведать, иначе зачем ему сюда являться, шёл бы сразу в суд.

– А как его звали?

– Да не успела я спросить, он только глазами зыркнул, и ушёл. Светлый такой, глаза серые и добрые. Или я ошиблась?

– Не знаю, – Надя мечтательно улыбнулась, – есть один, только я ещё не поняла, нравится мне он или нет.

Сергею нравился маузер. У Мухина на чердаке морга был целый арсенал, два нагана, три немецких пистолета – два «Дрейзе М1907» и один «Майнлихер М1901», и две винтовки, Маузера 1898 года с прицелом Фидлера и карабин Мосина 1910, переделанный под германский патрон.

– Ты где такое богатство наскрёб? – Травин положил обе винтовки на дощатый верстак. – Неужто с самой войны хранится?

– Да какой там, – Мухин достал две пачки винтовочных патронов. – Ты по лесам походи или вон крестьян потряси, чего только нет, город-то под немцами был и под чухонцами. Патроны достать сложно, но по сотне для каждого есть. Винтовку решил взять?

– Нет, – Сергей с сожалением поглядел на маузер. – Где, ты говоришь, встречаетесь с этим Фомой?

– Возле ломбарда, рядом с памятником бывшим.

– Для винтовки заранее надо приглядеть, где расположится, и место лучше открытое, а если проследить надо, с пистолетом удобнее. Значит, «майнлихер» или наган. Ты пустой пойдёшь?

– Само собой.

– Возьму штайровскую машинку, она точнее и тише. Буду на месте в пять, ты, как рядом окажешься, в сторону Троцкого посмотри, если затылок почешешь, вмешаюсь, если нос вытрешь, буду следить на расстоянии. Только гляди, не перепутай.

Глава 13

Купец второй гильдии Георг Францевич Викенгейзер при самодержавии был в Пскове личностью знаменитой, именно с его нелёгкой руки в городе появились трамвай, водопровод и первая телефонная линия. Трёхэтажный дом на улице Сергиевской он построил в 1879 году, в здании помимо доходных помещений были зрительный зал и сцена. После революции дом передали сначала агитационному театру, потом клубу национальных меньшинств «Труд», а часть здания, примыкавшего к дому архитектора Гермейстера, занимал райселькредитсоюз. Естественно, ни самого купца, который умер ещё при царизме, ни его наследников, сбежавших за границу, ранним утром третьего мая в доме не было, а были трое вооружённых красноармейцев и двое сотрудников Союза – старший кассир и управляющий. Кассир зевал, управляющий пил крепкий чай с сахаром, стрелки на часах, висевших над конторкой, показывали пять часов сорок пять минут.