Почтальон всегда звонит дважды

Она перебралась назад, я пересел вперед. В свете приборной доски я взглянул на разводной ключ. На нем было несколько капель крови. Я открыл бутылку вина и лил его на ключ, пока не смыл кровь. Лил так, чтобы налить и на грека. Потом я вытер разводной ключ сухим подолом его пиджака и вернул его ей. Она сунула его под сиденье. Я выплеснул еще немного вина на то место, где вытирал разводной ключ, разбил о дверцу бутылку и положил осколки в эту лужу. Потом тронулся. Вино забулькало, вытекая из обломков.

Немного проехав, я перешел на вторую скорость. Нельзя было сбросить машину с того стопятидесятиметрового обрыва, у которого мы стояли. Нам предстояло потом спуститься к нему, а упади она с такой высоты, как бы мы объяснили, что остались в живых? Я неторопливо ехал к тому месту, где ущелье уходило вверх и где откос был метров пятнадцать, не больше. Добравшись туда, я съехал на край, притормозил и вытянул ручной газ. Когда правое переднее колесо повисло в воздухе, я резко нажал на тормоз, машина остановилась. Это мне и было нужно. Мотор должен быть на ходу, зажигание включено, но нейтраль удержит машину на месте, пока мы не сделаем все необходимое.

Мы вышли на дорогу, а не на обочину, чтобы не оставлять следов. Она подала мне камень и брусок, которые были у меня в чемодане. Камень я положил под заднюю ось. Он подошел, потому что я его специально выбирал. Я засунул под задний мост и упер в камень брусок. Потом навалился сверху. Автомобиль наклонился, но остался на месте.

Я снова нажал. Он наклонился чуть больше. Я даже вспотел. Заехать в такую даль с трупом в машине, а что если нам не удастся ее перевернуть? Я навалился снова, но на этот раз она встала рядом. Мы навалились вдвоем. И еще раз. И вот мы наконец рухнули плашмя на дорогу, а машина кувыркалась с откоса с таким грохотом, который был слышен на целые мили.

Наконец она остановилась. Фары все еще светили, но машина не загорелась. Это было к лучшему. Если бы машина сгорела, то как же мы сумели спастись? Я поднял камень и швырнул его с обрыва. Забрав брусок, я отбежал подальше и бросил его прямо на дорогу. О нем у меня голова не болела. Всюду по дороге, куда бы вы ни поехали, валяются куски дерева, упавшие с грузовиков и размолотые колесами проходящих автомобилей, и этот сойдет за один из них. Брусок валялся у нас во дворе с самого утра, и теперь весь был покрыт следами колес и оббит.

Я вернулся назад, взял ее на руки и спустился с ней с откоса. Это из-за следов. О своих я не беспокоился – я полагал, что туда вот-вот нагрянет уйма мужчин, а вот отпечатков женских каблучков в ту сторону быть не должно – вдруг кто-то заинтересуется.

Я поставил ее на землю. Машина висела на двух колесах примерно на средине обрыва. Он остался внутри, но теперь лежал на полу. Винная бутылка была зажата между ним и сиденьем, и, когда мы заглянули, в ней вдруг забулькало. Крыша была вдавлена внутрь, оба бампера смяты. Я попробовал дверцы. Это было важно, потому что мне надо было попасть внутрь и порезаться о стекло прежде, чем Кора выберется наверх на дорогу, чтобы позвать на помощь. Дверцы открылись без проблем.

Я начал возиться с ее блузкой, оторвал пару пуговиц, чтобы Кора выглядела как положено пострадавшей. Она смотрела на меня в упор, и глаза ее казались не синими, а дьявольски черными.

Я чувствовал, как часто она дышит. Потом она вздрогнула и прижалась ко мне:

– Ударь меня! Порви что-нибудь!

Я схватил Кору и, рванув на ней блузку, разорвал от горла до талии.

– Это случилось, когда ты вылезала наружу. Зацепилась за дверную ручку.

Голос мой звучал странно, как из жестяного рупора:

– А ты об этом не знаешь.

Я размахнулся и изо всей силы ударил ее по лицу. Она лежала у моих ног, глаза ее сверкали, грудь вздымалась, заалели, набухая, соски. Она лежала навзничь, и из моего горла рвался звериный хрип, язык распух и не умещался во рту, в нем пульсировала кровь.

– Да! Да! Фрэнк, да!

Потом я только помню, что оказался на земле рядом с ней, глаза в глаза, мы сжимали друг друга в объятиях и старались прижаться еще теснее. В ту минуту подо мной мог разверзнуться ад, и мне было бы все равно.

Она должна быть моей, пусть даже меня за это повесят.

Она была моей.

Глава 9

Несколько минут мы еще лежали, отключившись от мира. Было так тихо, что слышалось только бульканье внутри машины.

– Что теперь, Фрэнк?

– Дело еще не сделано, Кора. Теперь нельзя оступиться. Ты уверена, что справишься?

– Теперь я смогу все.

– Полицейские за тебя возьмутся. Захотят тебя сломить. К этому ты готова?

– Думаю, да.

– Возможно, тебя в чем-то обвинят. Сомневаюсь, что смогут, с такими свидетелями, как наши. Но все может быть. Могут пришить тебе неумышленное убийство, и тогда ты на год сядешь за решетку. И такое возможно. Думаешь, вытерпишь?

– Если ты будешь ждать моего возвращения.

– Буду.

– Тогда вытерплю.

– На меня не обращай внимания. Я пьян. Они это проверят и убедятся. Я с ходу начну говорить. Это чтобы сбить их с толку, потом протрезвею и выдам им новую версию, которую ты сможешь разбить в пух и прах.

– Я запомню.