Почти ангелы

Наверное, дело в том, что он так долго жил в Африке, размышляла позднее Рода, стоя в темноте у незанавешенного окна своей комнаты и глядя в соседский сад. Она едва-едва различала силуэт соседа в каком-то длинном балахоне. Будь он лицом духовным, она бы предположила, что это сутана, а так ей пришлось прийти к довольно шокирующему выводу, что это халат. Сосед расхаживал по лужайке, собирая лежавшие на траве коврики. Когда он вернулся в дом, она задернула занавески, зажгла свет и начала готовиться принимать ванну. Готовилась она медленно и деловито, следуя давно и тщательно выработанному ритуалу. Ванну после себя она оставляла такой, какой хотела бы ее застать, всегда складывая полотенца свои и всех остальных так, как ей было приятно. Ее немного беспокоило, что Малькольм еще не вернулся, поскольку он нарушит симметрию развешанных полотенец и наплещет воды на пол, как свойственно мужчинам, когда они принимают ванну. Однако если он вернется очень поздно, то всегда есть и другой выход: просто не принимать ванну.

Перед тем как вернуться в свою комнату, Рода тихонько спустилась посмотреть, удовлетворительно ли сестра накрыла к завтраку. Мейбл очень постаралась, но одного-двух предметов не хватало: ложечки для мармелада и подставок под кофе. Исправив эти упущения, Рода тихонько поднялась к себе.

«И зачем она так крадется?» – недоумевала Мейбл, лежа в постели и прислушиваясь к осторожным шагам Роды. Потом она услышала, как поворачивается в двери ключ Малькольма, и, расслабившись, заснула.

Малькольм тоже прокрался тихонько. Ни резкие хриплые голоса, ни пьяные крики не нарушали покой предместья, где от случайного уханья совы могло показаться, будто ты за городом. Луна светила в витражное окно на лестничной площадке, когда Малькольм, сняв обувь, начал взбираться по лестнице.

4

Дейдре разбудили звуки органной музыки и распевающие гимн голоса. Поначалу она решила, что все еще видит сон, но потом сообразила, что скорее всего сегодня день какого-нибудь святого или еще какой церковный праздник, и отец Талливер, наверное, служит раннюю мессу с певчими. Ей было чуточку не по себе, что совсем близко от ее кровати церковь, да еще такие «высокие» гимны, – певчие зачастую не вытягивали верхние ноты. Разумеется, голоса были преимущественно женские.

– Очень надеюсь, что у преподобного будет плотный завтрак, – заметила, садясь за свой, Мейбл Свон. – Что-нибудь горячее, надо думать, даже овсянки едва ли достаточно.

– Даже смешно, что ты на это надеешься, мама, – сказал, поднимая глаза от газеты, Малькольм.

– Ну, дорогой, ему полагается плотный завтрак после такой ранней службы.

– А я думаю, мне тоже что-нибудь горячее полагается, – заявила Рода, входя в пальто и шляпе.

– Неужели ты уже была в церкви? А я и не знала, что там сегодня служба.

Мейбл явно была уязвлена, поскольку в том, что касалось посещения церкви, между сестрами существовала изрядная доля соперничества, да и отец Талливер был настолько «выше» предыдущего священника, что иногда трудно было за ним угнаться.

– Разве сегодня церковный праздник? – спросила она чуточку смущенно, поскольку новые выражения еще нелегко ей давались.

– Не просто церковный, а праздник ревностных, – откликнулась, не удержавшись от толики самодовольства, Рода.

– Ну надо же! – еще пуще разобиделась Мейбл. – Надо полагать, чай ты перед службой не пила?

– Не успела, – ответила Рода, но и она вспомнила службы старой «низкой» церкви их детства, когда для тех, кто шел на службу пораньше, выставляли поднос с чаем и тонкими ломтиками хлеба с маслом. – Пожарю-ка я себе яичницу, – возвестила она.

Она слегка надулась, точно это сестра должна была предложить ей яичницу, но Мейбл, уязвленная тем, что сочла хитрой уловку Роды, осталась на месте, упорно продолжая читать «Дейли график».

Закончив завтрак, Малькольм и Дейдре собрались уходить. Малькольм всегда ездил в Сити подземкой, но Дейдре предпочитала автобус, хотя тот шел намного медленнее. Она сидела в полудреме, с раскрытым учебником по антропологии на коленях, сознавая, какое прекрасное сегодня утро, но не думая ни о чем конкретном. Она испытывала смутную тоску, слабое ощущение недовольства, но в этом не было ничего необычного. Она хотела быть красивее, умнее, иметь собственную квартиру, а еще не помешало бы влюбиться. Она вспомнила, что сегодня вечером идет в театр с другом Малькольма, которому, пожалуй, нравится на скучный манер, но такая перспектива не вызывала у нее особой радости. Бернард Сприндж был из тех молодых людей, которых мать с теткой считали «подходящими», а одного этого было достаточно, чтобы очернить его в глазах Дейдре. С другой стороны, представится подходящая возможность надеть новое платье с открытыми плечами и без бретелек.