Почти англичане

И если членов семьи беспокоили наркотики, ежедневная церковная служба или четырехкратный численный перевес мальчиков, то они ничего не сказали. Марину и саму терзали тревоги – как и любого на ее месте, – но касались они большей частью отвлеченных вопросов: не предвещают ли боли в спине остеопороз и окрепнет ли грудь к сентябрю, если достаточно часто купать ее в холодной воде? Вскоре из школы начали приходить пухлые гербовые конверты, и Марина, в промежутках между экзаменами на получение аттестата, вознаграждала себя тем, что зачитывала письма до дыр. Среди них было расписание церковных служб: заутрени и литургии для хора, в который она с радостью запишется, чтобы брать высокие ноты гимна Ave Verum композитора Бёрда (Уильяма, 1543–1623). Они всей семьей изучили миниатюрный план развалин аббатства, к которому примыкает школа: старые стены умело объединил с новыми зданиями архитектор из Клуба Кумских выпускников, имевший (предположила Маринина мама) друзей в Плановом департаменте. Бабушкин оптик после долгого обследования прописал Марине полупрозрачные контактные линзы, которые разрешалось носить по два часа в день. Она практиковалась каждый вечер, и, хотя от линз нещадно драло глаза, оно того стоило.

Пришел скарлатиновый вопросник, «Альманах» и свод правил, общих и дополнительных: для стипендиатов и тех, кого в Илинге называли старостами, а в Кум-Эбби – сэрами, даже девочек. У школьного казначея, полковника Перри, был за пять фунтов куплен свежий номер школьного журнала «Кумский вестник». Пришли упаковочные листы и список вещей, которые позволено взять с собой, – инженерные калькуляторы, ящички для сластей, сапоги для верховой езды («по желанию»), настольная лампа (вилка британского образца), стиральный мешок, 1 (одна) кружка – а также адреса одобренных магазинов, поставляющих шикарные фраки (для мальчиков), унылые блейзеры (для девочек) и шарфы школьных цветов (темно-синий и розовый). Пришел список книг и буклет с крикетными свитерами, камербандами и графинами Клуба Кумских выпускников, а на сладкое – точные размеры школьного сундука.

Марина в жизни ни о чем не мечтала так сильно, как о школьном сундуке. Ее любовь к двухкассетному магнитофону, даже к письменному столу не шла ни в какое сравнение с этой страстью. В тот вечер, когда бабушка отправилась за покупкой в город, Марина не могла уснуть от возбуждения, но в «Харродзе», единственном лондонском магазине с запасом готовых товаров, Рози выбрала черный ледерин с блестящими медными заклепками – чудовищное разочарование, которое ее внучка скрыла.

Впрочем, для утешения оставался «Реестр»: список преподавателей с указанием ученых степеней и родных университетов, от директора до смотрителя (Сельскохозяйственный институт Хенли, диплом по садоводству); и лучше того – список мальчиков: трехлетний запас первоклашек, подготовишек и пятиклассников с именами Квентин и Хью, а за ними – шестой, выпускной класс, куда принимали девочек; двести сорок три потенциальных друга для полуночных пирушек и загородных вечеринок, и среди них, несомненно, ее будущий муж. И совсем не важным казалось, что девочки допущены только в последний класс. Какая разница, думала Марина.

Конечно, новая жизнь потребует от нее перемен. Марина все лето пыталась наверстать недостаток шика. Она штудировала «Билли Бантера» и «Школьные годы Тома Брауна» как учебники. Она потрошила взятые у миссис Добош подшивки «Татлера» и «Харперс энд куин» (девиз: «Для тех, кто понимает»), обклеивая шкаф фотографиями: вальяжные мужчины с квадратными подбородками, изящно взъерошенные женщины посреди куропаточьих пустошей, бархатно-тафтяные картины шотландского Рождества. Она всей душой полюбила тартан. Где-то там, далеко, был мир, в котором люди отмечали вечера Бернса дикими плясками, стипль-чезом и терновым джином, а по ночам прятались в холодных величественных домах под автомобильными ковриками из меха опоссума, «как в бабушкином “Даймлере”».

О да! Пожалуйста! Да!

Это было оно – будущее. Марина пребывала на пике восторга и думала, что другой пик, еще выше этого, ждет впереди. Ей представлялись оживленные обеды с подругами из гостеприимных английских семей, вдохновляющие занятия в передовых викторианских лабораториях, симпатичные (в крайнем случае, как Гай Вайни) мальчики, сочиняющие в ее честь сонеты под историческими дубами. Скоро станет не важно, что она не умеет бегать с препятствиями, рисовать или петь, неуместно будет скромничать в душевой – ибо в новой школе она расцветет и найдет себя. И даже в тот ужасный день, когда Марина махала семье на прощание и, обмирая от боли и страха, следила, как вдали исчезают их шляпы, она не подозревала, насколько все окажется хуже.

5

Пятница, 6 января

Регби: семерки Дорсета и Уилтшира, U18 (весь день), Солсбери;

заплывы на скорость (1-й класс), Центр отдыха, 16:30;

сквош-тур в Куала-Лумпур (микроавтобус от Гартских ворот в 17:10);

беседа с Обществом земляков, мистер Кендалл на тему «Лесничество: древнее ремесло», старая библиотека, 19:30.