Почти библейская история

Примерно в это же самое время, за тысячи километров от Москвы, комендант рабочего общежития — по совместительству администратор гостиницы, под которую сдавались комнаты первого этажа, — дородная, могучая женщина бальзаковского возраста, настойчива стучала кулаком по вздрагивающей фанерной двери, требуя постояльца немедленно освободить номер. Жилец самым наглым образом не отвечал, словно его и в помине не было в комнате, между тем, как срок пребывания закончился еще позавчера, и более он не внес ни копейки.

— Он точно не уходил? — отбив до красноты кулак, спросила комендант стоявших за ней вахтеров.

— Я его последний раз видел ночью в свое дежурство, — ответил старик в душегрейке, с которой не расставался даже в теплые дни. — В час ночи, как сейчас помню. Заперся в комнате и больше не выходил. Я просмотреть не мог, никуда с поста не отлучался, — добавил он, чтобы снискать расположение грозной комендантши.

— А вы? — в который раз спрашивала она его сменщицу, такую же ветхую бабку, дежурившую в общежитии ради скудной прибавки к пенсии.

Но и та в ответ затрясла седой головой, клятвенно уверяя, что вообще постояльца не видела. Никто в этот номер не входил и никто не выходил.

— А может он помер там? — озвучила она мысль, которой терзалась комендантша.

Это было самое худшее, что могло случиться, ибо где труп, там полиция, и сразу посыплются вопросы: что да как, и почему сдали комнату незарегистрированному в городе иностранцу, и на каком таком основании, когда гостиницы официально не существует, и куда уходили деньги.

— Юрис, — сказала она слесарю, вызванному в качестве физической защиты на случай, если жилец полезет в бутылку, и его придется силой выселять на улицу. — Сходи, погляди в окно, может чего увидишь.

— Сколько можно?! — возмутился худосочный, сутулый сантехник в спецовке, мешковато висевшей на нем. — Я и так уже ходил.

— Юрис! — повысила голос комендант, и сантехник, побаивающийся ее не меньше остальных, послушно зашагал по коридору.

Как и в предыдущие разы, он уперся носком ботинка в щель между кирпичами, ухватился за подоконник и подтянулся к засиженному мухами окошку. Стекло было серым от пыли, давно не мытым, вдобавок изнутри задернуто шторами. Как Юрис не изловчался, что происходит в комнате не видел.

С тем и вернулся к комендантше, ожидая ее дальнейших указаний.

— Откройте, вы слышите меня?! — с силой она затарабанила по крашенной фанере. — Или я велю взломать дверь!

Ей снова никто не ответил, и комендант отодвинулась, уступив место слесарю.

— Ломай!

Слесарь открыл свой ящик, выбрал подходящую выдергу, примерился к косяку и просунул в щель плоскую шейку. Примерился, крякнул, навалился плечом на ломик. Раздался сухой треск, старый косяк не выдержал напора и лопнул. Дверь распахнулась, слесарь, не удержавшись на ногах, по инерции проскочил в комнату. И тут же, даваясь приступом рвоты, вылетел назад и бросился по коридору в туалет.

Комендант оказалась прочнее его и вошла в комнату, прикрыв ладонью нос от хлынувшего сладковато-подташнивающего запаха разложения. Жилец лежал на полу с разбросанными руками, обезображенное гримасой смерти лицо его вздулось, словно шар, и над ним вились жирные мухи.

* * *

В Адлере, где приземлился самолет, стояла знойная погода. Лишь слабый ветер с побережья, перебирающий раскидистые ветви пальм, нес свежесть и солоноватый запах морской воды.

Молодожены спустились из самолета и распрощались с летчиком, который напоследок указал на серое здание с высоченным шпилем, сказав, что это и есть аэропорт. Они направились к нему, и возле выхода были задержаны сотрудником службы безопасности, который невесть в чем заподозрил эту парочку, разгуливающую без какого-либо сопровождения по особо охраняемому объекту. Линькову пришлось объясняться, что они только что прилетели на зафрахтованном компанией самолете, чему охранник не очень поверил, потому что работал в аэропорту не первый день и видел, каких шишек доставляют подобными рейсами. Те и шага пешком не сделают, — кавалькада дорогих машин, сопровождение ГАИ, спецсигналы, проблесковые маячки и прочие атрибуты власти. Проверив на всякий случай паспорта и не найдя в них ничего подозрительного, он отвел их за территорию.

Возле коммерческого киоска, торгующего всякой всячиной, Линьков открыл портмоне, в котором кроме пластиковых карточек нескольких крупнейших в России банков, имеющих филиалы по всей стране, лежали пятьдесят долларов. Маловато, с учетом того, что они оказались в чужом городе, откуда до Сочи еще предстоит добираться. Он закрутил головой, высматривая поблизости банкоматы.

— Как красиво здесь! — вздыхала Лариса, глядя на пальмы, росшие прямо у бордюров, на цветные шатры летних кафе, над которыми вился дымок, разнося аромат жарящихся шашлыков. — Жалко, у нас нет фотоаппарата.

— Купим, — пообещал ей Линьков. — А лучше видеокамеру.

Пока он прикидывал, где снять наличность, через дорогу к ним подошел загорелый парень в пестрой безрукавке и в шортах, поигрывая ключиком на указательном пальце.

— Куда едем, командир? — весело спросил он.