Почти идеальный брак

Дверь открывается, и входят шериф Стивенс и помощник шерифа Хадсон с пластиковыми стаканчиками кофе в руках. Шериф ставит передо мной бутылку воды.

– Хочешь пить?

Я беру воду, выпиваю ее залпом и сжимаю пустую бутылку, затем бросаю ее в мусорное ведро у двери. Полицейские не торопятся устраиваться напротив меня. Они переглядываются, небрежно потягивая кофе. Пытаются выглядеть спокойными, но их сжатые челюсти и напряженные глаза выдают тот факт, что они в бешенстве.

– Я имею право на звонок.

Я все еще понятия не имею, почему нахожусь здесь. Эти придурки избили меня и бросили на заднее сиденье патрульной машины. Меня ни в чем не обвиняли, но я сижу в этой комнате уже больше часа. Я не знаю, в порядке ли Сара. Я не знаю, как я во всем этом замешан.

– Мистер Морган, могу я называть вас Адамом? – спрашивает шериф, как будто мы обращаемся друг к другу по имени. Как будто он пытается быть обходительным со мной. Гребаные куски дерьма. Я устал от этого. Я просто хочу знать, что, черт возьми, происходит. Я киваю без всякого энтузиазма. – Хорошо. Вы можете звать меня Райан, а этого парня, – он похлопывает Хадсона по спине, – Маркусом. Мы здесь, чтобы задать вам несколько вопросов, и, надеюсь, теперь вы решите сотрудничать со следствием. Вы понимаете?

Я делаю глубокий вдох и тру лоб руками, пытаясь унять начинающуюся головную боль.

– Да.

– Превосходно. А теперь не могли бы вы рассказать нам, где были прошлой ночью?

– Я был в своем доме у озера Манассас примерно до полуночи. Потом поехал домой.

Они кивают. Помощник шерифа Хадсон достает блокнот и ручку из кармана рубашки и начинает делать пометки:

– Вы были один?

– Нет.

– С кем вы были?

– Какое это имеет значение? Мне нужен мой адвокат. Прямо сейчас. Я больше ничего не скажу, пока не узнаю, что происходит и какого черта я здесь.

Я встаю, отшвыривая стул и сотрясая стол. Кофе разливается, и в комнату немедленно врываются двое полицейских, удерживая меня. Помощник шерифа вскакивает, откидывая свой стул назад. Он бросается на меня, хватая за шею. Его глаза выпучиваются, а губы сжимаются, когда он оказывается в двух дюймах от моего лица:

– Слушай сюда, ты, маленький засранец! Келли Саммерс была зарезана в твоей постели. Возможно, ты хочешь начать рассказывать нам, что произошло на самом деле, потому что, учитывая количество улик, собранных против тебя, твои дни, черт возьми, сочтены.

Он прижимает меня к стене. Шериф Стивенс отстраняет его, говоря, чтобы он остыл.

– Я не собираюсь успокаиваться. Келли была хорошей девочкой. Она была членом семьи, а этот кусок дерьма в белом воротничке приезжает в наш город и убивает ее. К черту этого парня, – выплевывает Хадсон. Капли пота скапливаются у линии роста его волос.

– Что? Келли? Она была в порядке, когда я уходил, – бормочу я, задыхаясь от собственных слов. – Как? Как это произошло?

Ноги подкашиваются. Комната вращается и вращается. Полицейские позволяют мне упасть на землю и делают шаг назад.

Кто мог причинить вред Келли? Сообщения от ее мужа… Я вспоминаю их – каждое более угрожающее, чем предыдущее. Это должен был быть он.

– Ее муж. Должно быть, это был ее муж. Проверьте ее телефон. Проверьте ее сообщения, – умоляю я, пытаясь собрать все кусочки воедино и разобраться в этом.

– Не смей, сука, говорить о ее муже!

Хадсон тычет пальцем прямо мне в лицо. Шериф отталкивает его и поворачивается ко мне.

– Мы рассматриваем все варианты, но, как красноречиво сказал Маркус, это не очень хорошо для вас.

– Я никогда не причинил бы вреда Келли. Я… я… я не мог. Я любил ее. – Я опускаю голову на руки.

– Это здорово, – говорит шериф Стивенс с оттенком сарказма. – Почему бы вам не последовать за одним из этих ребят и не позвонить своей жене?

7 Сара Морган

Я встаю и делаю быстрый, легкий вдох. Оглядываюсь на Мэтью и Энн; они сидят в первом ряду и ободряюще улыбаются. Слегка киваю им, поправляю лацканы пиджака и иду к скамье присяжных. Прежде чем начать, смотрю в глаза каждому присяжному заседателю.

– Сенатор Маккаллан проработал на государственной службе более двадцати пяти лет. За двадцать пять лет ни разу, – я поднимаю палец, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, – его характер или профессионализм не подвергались сомнению. Мы вызвали ряд свидетелей, доказывая именно это. Ни разу он не получал взятки. Ни разу не пренебрег другим человеком, не использовал свою власть в своих интересах и не отступил от своих принципов. – Я кладу руку на плечо моего подзащитного. – Он – один из редких ярких маяков в болоте лжи, коррупции и тайных сделок. Именно это образцовое служение привело его к ситуации, в которой он находится, потому что он виновен в одном… в том, что не отступил.

Я бросаю быстрый ободряющий взгляд на своего подзащитного и возвращаюсь к скамье присяжных.