Почти идеальный герой

Второй отсек ничем не отличался от первого. Такая же разруха, такой же тусклый свет. Но имелась принципиальная разница.

В глубине, на дорожке между стойлами, на металлическом стуле сидела Татьяна. Без очков, зато с заклеенным скотчем ртом. И привязанными к спинке руками. На щеках следы от потекшей туши. Волосы не мыты и не чесаны. Ножки коварного стула мастер Миронов вмуровал в бетонный пол, что придавало сцене трагизма.

Матвей по инерции бросился к ней, но рука бдительного злодея схватила его за шиворот. Вторая же больно вдавила ствол пистолета в висок.

— Спокойно… Вот сюда глянь.

Он пригнул голову Моти и повернул вправо. В паре метров от них стоял табурет, на котором краснела уже знакомая по Перемякино большая кнопка, от которой вниз тянулись подозрительные провода. Затем были объявлены условия.

— Правила просты. Я запускаю таймер и ровно через шестьдесят секунд она покинет наш грешный мир. Если, конечно, ты не сядешь на этот стул. Но тогда мир покидаешь ты.

Злодей сменил тон с дружелюбно-издевательского на агрессивно-брутальный.

— А теперь без дураков. Тротил настоящий, не мыло. Обещаю, что отпущу ее. Выбор за тобой. Рвать провода не советую, взорветесь оба.

Он щелкнул кнопкой на брелке, и над стулом зажегся таймер с обратным отсчетом. 60, 59, 58… Да, дебильный человек дебилен во всем.

Ну чистое кино!

— Давай, докажи. Камер нет, мы одни. Настоящим героям реклама не нужна.

Но не таков был уже герой, чтобы расплакаться и отдаться на волю победителя. Едва злодей отпустил его, он ногой попытался достать его. Рванул хомуты. Но тщетно. Не в Китае они сделаны. Наши. Импортозамещенные.

Увернулся злодей и сам подсек Мотю. Тот больно ударился затылком о бетон, едва не лишившись рассудка. Но выдержал череп. Тоже не Китай. И даже не Европа. Made in Russia.

Миронов поставил колено на его грудь.

— Время идет.

— На хера тебе это?! — заорал несчастный мент.

— Это надо не мне. Это надо тебе.

— Ты мне все доказал! — попытался полемизировать Матвей, забыв, что он не дебатах. — Да, я дерьмо! Дальше что?! Она тут при чем?!

— Ты мою логику понять не пытайся, — спокойно ответила жертва полицейской системы, там, где меня учили логике, тебя не было.

Он поднялся, отпустив Мотю. Тот не успокаивался.

— Ничему тебя не научили! Ты сам дерьмо!

Потом повернулся к Татьяне.

— Тань, не бойся!

Скосил взгляд на таймер. 30 секунд. Маловато будет.

Миронов исчез. Что и понятно — самое время отступить на безопасное расстояние. Матвей, морщась от боли в затылке и душе, поднялся.

Как описал бы его состояние хороший, но неизвестный писатель? Что вся жизнь промелькнула перед его глазами, что обидно умирать молодым, что хочется уснуть, а потом проснуться. И понять, что это всего лишь дурной сон. Или что настал момент истины. Не нажмет он кнопку — не сможет до конца жизни простить себе этого. Что, в конце концов, мужик он или трус последний? Тварь дрожащая или? Чтоб какой-то уголовник его на «слабо» взял? Да не бывать такому! И еще много подобных никому не интересных душевных метаний.

Но известный писатель посчитает на калькуляторе и поймет, что нет у героя столько времени. А герою нужно успеть сказать самые главные слова в жизни.

— Пипец… Тань… У меня ключи в кармане от квартиры. Там кот с собакой. Забери. Корм в тумбочке, на кухне… Хотя… На фиг… Не сяду я. У тебя ж аллергия.

Ее взгляд застыл, словно внезапно кончился интернет и ролик подвис.

Мотя поднял ногу и с силой врезал подошвой ботинка по кнопке, что означало: «Герои умирают стоя».

Таймер замер на цифре «7». Именно столько оставалось до обещанного взрыва.

Вместо которого раздался чей-то мужской голос.

— Ба-бах! Браво! А ты не совсем дерьмо!

И это не был голос Миронова.

Вконец ошалевший Мотя повернулся к двери в отсек. Увидел лишь силуэт, не рассмотрев лицо, находившееся в тени. Человек похлопал в ладоши, сделал пару шагов, и лик его осветился от ближайшего окошка.

Перед ним стоял блогер Китаев.

Часть третья

Глава первая

Неизвестному писателю до икоты хотелось стать известным. А как тут станешь, если твою первую, выстраданную книгу берутся издать только за его, писателя, счет? Говорят, еще совсем недавно, в девяностых, все было по-другому. Развалы ломились от книг, вложенный издателями в бизнес рубль приносил десять чистой прибыли. И даже бездари и графоманы выбивались в «топы». Миллионные тиражи, огромные гонорары… А теперь — за свой счет. Как жаль, что не родился он лет на двадцать раньше. А нынче прославиться можно, только мелькая в политических шоу в ящике. Но никто не зовет.

Что случилось? Кто виноват в таком страшном положении вещей? Ну уж точно не писатель. Он — жертва, терпила. А жертва имеет право на защиту. В том числе и не совсем законную.