Почти как люди

– Паркер, – сказал сенатор, – хорошо, что ты позвонил.

– Так, может, ты теперь выслушаешь меня? – спросил я.

– Разумеется, – своим приторным тоном промолвил сенатор, – если только ты не станешь опять нести околесицу о нашествии пришельцев.

– Но, сенатор…

– Могу поставить тебя в известность, – прервал меня сенатор, – что назревает большой скандал – ты, конечно, понимаешь, что это не подлежит оглашению.

– Я так и предполагал, – сказал я. – Стоит тебе заговорить о каком– нибудь событии, представляющем интерес, как всегда оказывается, что это не для оглашения.

– Так вот, скандал разразится в понедельник утром, когда откроется биржа. Мы не знаем, как это получилось, но в банках не хватает денег. И заметь, не в каком-нибудь одном банке, а почти во всех, черт их дери. Ни один из них не может свести баланс. Каждый банк собрал сегодня в сверхурочное время своих служащих, чтобы выяснить, куда делись все эти деньги. Но это еще не самое скверное.

– А что же тогда самое скверное?

– Это деньги, – сказал сенатор. – Вначале их было слишком много. Невероятно много. Если сложить все деньги, имевшиеся в банках в пятницу утром, то получится такая огромная сумма, которая вообще не имеет права на существование. Уверяю тебя, Паркер, что такого количества денег не наберется во всех Соединенных Штатах.

– Но их там больше нет.

– Верно, – согласился сенатор, – их там больше нет. Насколько нам известно, сумма оставшихся денег приблизилась к средней норме.

Я ждал продолжения и в наступившей на секунду тишине услышал глубокий вздох, словно он боролся с удушьем.

– И кое-что еще, – произнес он. – Слухи. Всевозможные слухи. Каждый час что-нибудь новое. А проверить их невозможно.

– Что за слухи?

Он заколебался, потом сказал:

– Помни, что это строго между нами.

– Можешь не сомневаться.

– Прошел слушок, что кто-то – никто толком не знает, кто именно – захватил контроль над «Юнайтед стейтс стил» и несколькими другими корпорациями.

– Одни и те же лица?

– Ей-богу, не знаю, Паркер. И вообще не представляю, есть ли в этих слухах хоть капля правды. Выслушаешь одно, а через минуту тебе преподносят что-нибудь другое.

Он помолчал и немного погодя спросил:

– Паркер, а ты-то что об этом знаешь?

Я мог бы ему кое-что рассказать из того, что я знал, но понимал, что этого делать нельзя. Он бы только обозлился и послал меня к черту – на этом бы все и кончилось.

– Я могу дать тебе один совет, – сказал я. – Могу посоветовать, что ты должен сделать.

– Надеюсь, это что-нибудь путное?

– Издай закон.

– Если б мы издавали каждый закон…

– Закон, – продолжал я, – против частной собственности. Любой частной собственности. Составь его так, чтобы ни один человек не имел права владеть ни футом земли, ни промышленным предприятием, ни граммом руды, ни домом…

– Ты что, спятил?! – взорвался сенатор. – Да разве можно издать подобный закон! Такого и в мыслях не должно быть.

– А пока ты будешь разрабатывать его, придумай какой-нибудь заменитель денег.

Сенатор что-то бессвязно пролепетал.

– Потому что, – добавил я, – существующие законы дают возможность пришельцам купить Землю. Если вы оставите все, как есть, Земля перейдет в их полное владение.

Сенатор обрел дар речи.

– Паркер, – взвизгнул он, – ты свихнулся! Всякое мне приходилось выслушивать, но подобную белиберду я слышу впервые в жизни.

– Если ты мне не веришь, пойди и спроси у Пса.

– Какого еще пса? При чем тут пес, дьявол тебя побери?

– Того, что сидит перед Белым домом. И ждет, когда его пустят к Президенту.

– Паркер, – рявкнул он, – не смей мне больше звонить. У меня и без твоих бредней голова раскалывается. Не знаю, что у тебя на уме, но больше мне не звони. Если это шутка…

– Это не шутка, – сказал я.

– До свидания, Паркер, – сказал сенатор.

– До свиданья, господин сенатор, – отозвался я.

Я повесил трубку и, не выходя из будки, попытался собраться с мыслями.

Я понял, что надеяться больше не на что. С самого начала сенатор был моей единственной надеждой. Из всех знакомых мне государственных деятелей только он был наделен воображением, но, видно, недостаточным, чтобы прислушаться к моим словам.

Я сделал все, что в моих силах, подумал я, но ничего не добился. Быть может, если б я действовал по-другому, если б я прибегнул к какому– нибудь иному способу, мне повезло бы больше. Но человек может сказать такое о любом своем поступке. Наперед никогда не угадаешь. Дело сделано, и никто не может знать заранее, чем все обернется.

Теперь уже ничто не остановит машину, пущенную в ход пришельцами. И видимо, все произойдет гораздо быстрее, чем я предполагал. Утро понедельника принесет с собой панику на Уолл-стрит, и вслед за этим начнет разваливаться экономика. Первую трещину в нашей финансовой системе даст торговля, а отсюда эта трещина быстро расползется в разные стороны, и за одну неделю мир будет ввергнут в хаос.