Почти как люди

– Дюжину, – ответил старик. – А может, и полторы. Их тут видимо– невидимо в скалах у гребня холма. Они толкутся здесь всю ночь напролет, приходят, чтобы проведать меня и получить свой кусок.

– А вы могли бы посадить их в ящик и как-нибудь перевезти в другое место?

– Перевезти их в другое место?

– В город, – сказал я. – В центр города.

– У Тома – у хозяина той фермы, где вы оставили машину, – у него есть небольшой грузовичок. Он мог бы мне его одолжить.

– И не стал бы вас ни о чем расспрашивать?

– Ясное дело, что без вопросов тут не обойдешься. Но я найду что ответить. Он мог бы через лес подогнать грузовик поближе.

– Тогда все в порядке, – сказал я, – об этом-то я и хотел вас просить. Вот как вы можете мне помочь…

И я быстро изложил ему свою просьбу.

– Но мои скунсы?! – испуганно воскликнул он.

– Речь идет о будущем человечества, – ответил я. – Вы же помните, о чем я вам рассказал…

– Но есть еще полицейские. Ведь они тут же схватят меня. Мне не удастся…

– Пусть это вас не тревожит. У нас есть возможность уладить конфликт с полицией. Вот смотрите…

Я полез в карман и вытащил пачку банкнотов.

– Этого хватит на оплату любых штрафов, которые пожелает с вас содрать полиция, и сверх того еще останется немалая сумма.

Он пристально посмотрел на деньги.

– Это те самые бумажки, которые вы получили в усадьбе «Белмонт»!

– Часть тех денег, – подтвердил я. – Кстати, вам лучше оставить их дома. Если вы возьмете их с собой, они могут исчезнуть. Могут превратиться в то, чем они были раньше.

Он согнал с колен скунса и засунул деньги в карман. Потом встал и протянул мне бутылку.

– Когда мне приступать?

– Я могу позвонить этому Тому?

– Само собой, в любое время. Немного погодя я поднимусь к нему и скажу, что жду звонка. А после того как вы позвоните, он уже сможет спуститься сюда поближе на своем грузовике. Я ему все объясню. Правды– то он от меня не услышит, конечно. Но рассчитывать на него можно.

– Спасибо, – проговорил я. – Огромное за все спасибо.

– Давайте угощайтесь, – сказал он. – И верните мне бутылку. Мне самому сейчас очень в жилу лишний глоток.

Я выпил и отдал ему бутылку. Он, пыхтя, влил в себя свою порцию.

– Я немедля принимаюсь за дело, – объявил он. – Через часок– другой скунсы будут собраны.

– Я позвоню Тому, – сказал я. – Сперва вернусь в город и разведаю обстановку. А потом позвоню Тому – кстати, как его фамилия?

– Андерсон, – ответил старик. – К тому времени я уже успею с ним поговорить.

– Еще раз спасибо, старина. До скорого.

– Хотите еще выпить?

Я отрицательно потряс головой.

– Мне работать.

Я повернулся и зашагал вниз по окутанному сумерками склону, потом поднялся по едва различимой колее, которая привела меня к полю клевера.

Когда я приблизился к тому месту, где оставил машину, в окнах фермерской усадьбы уже горел свет, но на заднем дворе было пустынно и тихо.

Пока я шел к машине, из мрака вдруг раздалось рычание. Звук этот был настолько ужасен, что у меня на голове волосы стали дыбом. Меня точно молотом ударило, я похолодел, и тело мое как-то сразу обмякло. Страх и ненависть слышались в этом рычании, и к его звуку примешивался скрежет зубов.

Я протянул руку к машине и схватился за ручку дверцы: рычание не стихало – безудержное, захлебывающееся рычание, яростное клокотание, которое рвалось из горла, почти не смолкая.

Я распахнул дверцу машины, упал на сиденье и захлопнул ее за собой. Снаружи нескончаемыми руладами разливалось рычание.

Я завел мотор и включил фары. Конус света выхватил из мрака исторгавшее рычание существо. Это была та самая приветливая деревенская дворняжка, которая так обрадовалась моему приезду и набивалась мне в попутчики. Но сейчас от ее приветливости не осталось и следа. Шерсть у нее на загривке ощетинилась, а морду рассекала белая полоса оскаленных зубов. В ярком свете фар глаза ее сверкали зеленым огнем. Выгнув спину и поджав хвост, она медленно попятилась в сторону, уступая мне дорогу.

От ужаса у меня перехватило дыхание, и я с силой нажал на акселератор. Застонав, тронулись с места колеса, и, проскочив мимо собаки, машина рванулась вперед.

36.

Когда я впервые увидел ее, она была приветливой и веселой собачонкой. В тот момент я ей пришелся по душе. Я тогда немало повозился, чтобы заставить ее остаться дома.

Что же произошло с ней за несколько коротких часов?

Или правильнее будет спросить, что произошло со мной?

И пока я ломал себе голову над этой загадкой, по спине у меня прохаживались чьи-то влажные мохнатые лапы.

Может, причиной этому была темнота, подумал я. При свете дня она оставалась дружелюбной дворнягой, а с наступлением ночи превращалась в свирепую сторожевую собаку, охранявшую хозяйское добро.

Но такое объяснение было притянуто за уши. Я был уверен, что дело тут не только в этом.