Почти как мы. Вся правда о свиньях

Помня о знаке, запрещающем вход, я иду к другому концу барака, но там оказывается так же пусто и безжизненно, как и везде. Прохладное дуновение с запада заставляет трепетать листочки березы. Я поворачиваю обратно и иду к главному входу. Сажусь на крыльцо и жду, ведь рано или поздно кто-нибудь появится.

Над полями низко летают кроншнепы и нарушают тишину криками. Может, так они предвещают наступление холодного фронта, набирающего силу далеко над морем. В этих краях погожая погода никогда долго не держится. Исходя из того, что я знаю, крик кроншнепов – своего рода зов о помощи. В Ярене этих голенастых болотных птиц с тонкими клювами остается все меньше. Точная причина этого неизвестна, но считается, что всему виной развитие сельского хозяйства[20]. Полтора века назад почти весь район Ярена был одним большим болотом с топями, трясинами и торфяниками – раздолье для кроншнепов, куликов, вальдшнепов и бекасов. По мере осушения болотистой местности ради выращивания зерновых культур и овощей естественные места обитания этих птиц начали исчезать. Возможно, через несколько лет их здесь вовсе не останется. Смотрю на часы. Уже почти полчаса прошло, но никого так и не появился. Терпение мое на исходе, и я снова открываю дверь. Кричу и прислушиваюсь.

Тишина.

Как же так вышло, что я снаружи, а свиньи внутри и никак нам не встретиться лицом к рылу? Нити нашей истории тянутся от свинарника в Ярене, разделяются и ведут через леса и поля. Часть из них простирается над морем и связывает страны и континенты. Благодаря им становится ясно, что судьба свиного рода написана нашими, человеческими, суждениями и измышлениями. Мы начали разводить свиней, и мы же их заперли. А потому рассказ об этих животных – это во многом рассказ о нас самих.

Глава 2 Все полезно, что в рот полезло

Вот с нас и начнем.

К тому времени, как Чарльз Дарвин опубликовал труд «Происхождение человека и половой отбор» (The Descent of Man, and Selection in Relation to Sex)[21], на раскопках уже трудились, не покладая кисточек, шпателей и лопат, множество археологов и палеонтологов. Находилось все больше научных подтверждений эволюционной теории Дарвина, изложенной в 1859 г. в книге «Происхождение видов путем естественного отбора» (On the Origin of Species by Means of Natural Selection)[22]. В работе 1871 г. ученый распространил эволюционную теорию не только на царство животных, но и на человека, который, по его словам, эволюционировал из обезьяны благодаря «половому отбору». Хотя одних эта идея обескуражила и даже оскорбила, другие приняли ее с восторгом. Исследователи во всем мире спали и видели, как совершат прорыв: кто же первым обнаружит недостающее звено между обезьяной и человеком?

Дарвин был совершенно убежден, что родина человека находится в Африке, но нидерландский антрополог Эжен Дюбуа, покинув Европу в 1887 г., отправился в Юго-Восточную Азию, а точнее, в Индонезию. Несколько лет он занимался раскопками на Суматре и Яве и наконец в 1891 г. обнаружил фрагменты черепа и зуб, хозяина которых потом назовут первым свидетельством правоты Дарвина. Предполагаемого предка нарекли Pithecantropus erectus, а сегодня его знают как Homo erectus (человек прямоходящий). Находка вызвала многочисленные споры, в том числе в научной среде, и привлекла общественное внимание. Благодаря ей многие поверили, что ученые и правда напали на след.

Раскопки продолжались, и в 1907 г. была обнаружена нижняя челюсть с уцелевшими зубами недалеко от немецкого города Гейдельберг. Оказалось, что она принадлежит еще более близкому предку современного человека, поэтому на временной шкале эволюции гейдельбергского человека, Homo heidelbergensis, поместили прямо перед нами. Затем в 1912 г. в графстве Суссекс в Англии были найдены фрагменты костей человекоподобной обезьяны, «пилтдаунского человека». Через сорок лет исследователи установили, что останки были чистой воды мистификацией, однако до тех пор находка была только на руку эволюционистам. А в 1921 г. в Чжоукоудяне близ Пекина шведским археологом Юханом Гуннаром Андерсоном были найдены доисторические памятники, позже связанные с Homo erectus pekinensis (человек прямоходящий пекинский), или синантропом. Теперь стало очевидно, что доказательства эволюции человека можно отыскать практически повсюду.