Почти как три богатыря

Цыган не стал мудрить, пошёл врукопашную («как мельница в буран «вервольф» кружил»), колдун с помощью волшебной трости закручивал сногсшибающие смерчи («да так, что армию в овраги ветром сносит»), а Царевич затрубил со всей дури в горн, что «раскаты грома он трубою перекрыл, забарабанил нестерпимо в перепонки, войска контузил, ошарашил, оглушил». И, несмотря на то, что Пропистон сражался по всем правилам передовой военной науки – заход с флангов, засадный отряд, полное окружение малочисленного противника, броуновская атака, поочерёдный наскок, стремительный скачок – эти тактические уловки явного перевеса по ходу боя ему так и не принесли.

Я нарочно опускаю все подробности сражения, оставляя их на растерзание вашему кровожадному воображению, ибо, если пересказывать весь ход боя, расписанный в балладе на доброй полусотне листов, у нас не останется времени на затяжной перекур.

Тогда давайте сразу перейдём к концовке битвы, которую, считаю, уже можно преподнести без сокращений, только читать надо будет ещё тоскливее и протяжнее.

…Короче, армия ещё недолго билась,
Король рыдал, и было отчего.
Поспешно войско, вскоре удалилось,
Точнее жалкие остатки от него.
«Видать у войска не было настроя, —
Так успокаивал себя геройский сир. —
Оно одно, а этих целых трое.
Деваться некуда, заключим с ними мир».
Богатыри же, тоже не из стали,
В бою неравном том, растратив дар небес,
Они конечно тоже подустали,
От войска королевского отстали
И отдохнуть свернули в ближний лес…

В принципе, дальше можно не продолжать. Там на оставшихся страницах баллады менестрель поимённо оплакивает покалеченных и напуганных на поле брани рыцарей.

Сразу скажу, что «грузом 200» в той схватке, как это хотят представить потомки рыцарей и короля Пропистона, и не пахло. Максимум увечье, травма или заикание. А не то, как пытаются выдать желаемое за действительное иноземные историки, искажая факты: «Внезапно на мирно пасшееся на лугу войско короля Пропистона коварно напали форс-мажорные обстоятельства, что переводится на дикарский язык как непреодолимые силы противника. Полегло к чертям собачьим всё войско. и разлагалось оно ещё полгода, потому как некому было с почестями захоронить героев, а без почестей герои хорониться не соглашались…».

Абсурд, да и только! Вот и эта баллада фон Бубена, намного правдивее иноземских так называемых архивных Икс– и Игрек-файлов.

Что ж, у нас всё-таки сказка, а не площадка для историко-политических дискуссий. Давайте вернёмся к нашим козлам, то есть баранам, а точнее.

* * *

Пропистон понял, что своим необдуманным поступком нарвался на более крупные неприятности. Отдышавшись от, организованной по всем правилам баталий, героической ретирады, он в срочном порядке направил, парламентёра из числа своего безотказного менестреля Йохана фон Бубена с богатым «магарычом» (в который входили запасы провианта, пуховики и спальные мешки) к продолжившим после краткосрочного привала свой путь богатырям. Взяв с менестреля честное-пречестное слово, что он уговорит не обижаться эту троицу на «введённого в заблуждение» короля, ибо, как говорится, «после драки а ля гер, не а ля гер». Также попросил Бубена постараться склонить их на ратную службу Его Королевскому Величеству в качестве наёмников в Его же Величества Почётный Иностранный Легион Почётных Иностранных Легионеров, и если же они не согласятся, то, как минимум, проводить их до границы и убедиться своими собственными глазами, что они без задних мыслей покинули территорию королевства.

Затем августейший в скором порядке подготовил пакт о вечной дружбе между своим и тридевятым (но это только по уровню жизни, а по военной мощи уже почти первым!) государствами, в коем обязался (сам, сам, да, никто его не просил) оплатить весь внешний долг «многоуважаемого и авторитетного монарха Владибора-свет-Ильича» в казинах и ресторациях герцогства Маньякко. Данный документ он по скорому отправил в своё посольство по факсо-голубинной почте.

* * *

Фон Бубен нагнал пересекавших наискосок королевство богатырей уже на его противоположной окраине. Удобно разместив своё, не самое отважное в королевстве менестрельское сердце в пятках, он окликнул не в ногу марширующую по шоссе троицу и, виновато пожимая плечами, передал глубочайшие извинения от «любезного сира Пропистона» и его стратегический план укрепления вооружённых сил королевства.