Почти как в кино

Вам когда-нибудь приходилось просыпаться среди ночи с ощущением непонятной тревоги и понимать, что с вашим телом не все в порядке? Странная легкость или тяжесть, вязкое ощущение присутствия чего-то чужого, невообразимо страшного и неправильного буквально в метре за спиной или в соседней комнате? Вы пытаетесь вскочить, проснуться, закричать, но тело не слушается, а из горла вырывается едва заметный хрип. Может быть, вам даже удастся встать и добраться до выключателя, но вот ведь странность – кнопка никак не хочет нажиматься, свет не загорается, а чувство тревоги нарастает, заполняет разум, пока вы наконец не распахиваете глаза, с шумом хватая ртом воздух и пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение. Вы в своей постели, хотя мгновение назад стояли у выключателя в другом конце комнаты, кончики пальцев рук слегка покалывает, посторонних в квартире нет, и сейчас вы в этом абсолютно уверены. Снова ложиться спать немного страшновато, вдруг кошмар повторится? И вы шлепаете на кухню, пьете ледяную воду из-под крана или курите у окна, уставившись на моргающий желтым глазом светофор вдалеке. Минут через тридцать, окончательно успокоившись, сможете вернуться под одеяло и спокойно спать дальше. Одни считают, что так проявляется сонный паралич, другие уверены, будто душа выходит из тела и отправляется бродить по квартире сама по себе. Процесс происходит постепенно, размеренно. Гораздо неприятней, когда мощный удар вышибает душу из тела начисто, за секунду. Думать не получается, вокруг кромешная темнота. Хочется закричать, но не ощущаешь ни голосовых связок, ни тела в целом. Молчаливое ничто и абсолютное нигде. Тем не менее я упорно продолжал кричать, или верил в то, что кричу. Где промелькнувшая перед глазами жизнь, где свет в конце тоннеля?! Не мог же я просто так взять – и помереть! Последнее, что помню – летящий в лицо кусок пластика с надписью «SRS Airbag», а потом… а что потом? Чтобы закричать, нужно вдохнуть. Чем вдохнуть? И как кричать? Значат ли эти мысли, что я жив?!..

* * *

– Тихо, тихо! Не ори!.. Настя, дай аминазин, живо!

Хватая ртом воздух, я огляделся по сторонам. Небольшая комнатка с одинокой лампочкой над дверью, стеклянные медицинские шкафы вдоль стены, пара стульев и больничная кушетка. На одном из стульев сидел пожилой небритый мужик в очках с толстыми стеклами и синей куртке фельдшера «скорой помощи». Кушетку, собственно, занимал я.

– Очнулся. Уже хорошо. Сколько пальцев показываю? – Мужик показал мне три пальца, потом один. Потом четыре. Я старательно называл числа, морщась от боли. Голова раскалывалась, к тому же немного подташнивало и безумно хотелось курить.

– Ладно. Вроде без сильного «сотряса» обошлось, – кивнул мужик. – Как звать тебя помнишь?

– Савельев. Дмитрий Владимирович. Давно я так… валяюсь?

– Не особо. Башкой ты знатно приложился. Сначала думали, помер. Я рану обработал, швы наложил. Жить будешь, короче.