Почти как в кино

Многие считают, что исследование заброшенных подземных коммуникаций – увлекательное и совсем не опасное дело. Почему-то никто не думает о том, что под землей может в принципе случиться все, что угодно. Начиная от банального обрушения подмытых грунтовыми водами сооружений и заканчивая скоплением метана или углекислого газа. Причем, если метан сообщает о своем присутствии весьма неприятным запахом, углекислый газ вообще никак себя не выдает. Горе-исследователь начинает чувствовать усталость, легкое головокружение, а потом незаметно теряет сознание. Практика подземных путешествий знает не один десяток подобных случаев. Поэтому лезть в первый попавшийся люк, радостно размахивая фонариком и строительной каской, исписанной со всех сторон словом «Диггер» – последнее дело. Любому спуску, пусть даже самому рядовому на первый взгляд, предшествует подробная разведка, поиск информации, определение возможных источников опасности. Далее – подбор необходимого снаряжения, основного и запасного фонаря, комплектование аптечки первой помощи. Вообще процентов восемьдесят того, что принято называть в народе «диггерство», это кропотливый информационный труд, сбор данных, подготовка. Я не говорю о любителях залезть на заброшенную стройку и сделать пару десятков однотипных фотографий на фоне подвальной стены и унылого пейзажа. Речь идет о чуть более серьезных вещах. Поэтому после того, как Буров поставил достаточно деликатную задачу разведать состояние подземных коммуникаций бывшей дивизии, мы с товарищами крепко задумались. С одной стороны, тема армейских катакомб в этом районе и раньше была для нас довольно интересна, с другой – хрен его знает, что там сейчас внизу. Взяв пару часов на размышления, мы удалились в зал для укрываемых и принялись обсуждать предстоящую вылазку.

* * *

– Просто пройдем максимально вглубь, посмотрим этот аварийный выход, – предложил я. – Попробуем открыть. И назад. Дальше пускай уже местные головы греют.

– То есть, ты не горишь желанием вялого нуклида наверху поймать? – Хохотнул Макс.

– Пока не особо. Мне еще этот… генофонд улучшать надо.

– Генофонд салфеток? – Прищурилась Саша.

– Ну хватит. Если ты обиделась из-за того, что мы тебя не берем…

– Да ты меня и так никогда не брал в эти свои… вылазки!..

– Ладно, ладно, – я примирительно поднял руки. – Пойдешь с дозиметром, я объясню, как он работает. Только собака останется здесь.

Алан с Максом многозначительно посмотрели на меня. Проигнорировав их взгляды, я продолжил:

– Скорей всего, там обычная потерна. Такая же, как на любой ракетной позиции, только длинная.

– А вентиляция? – спросил Макс. – Вряд ли она все эти годы работала.

– Буров говорил, что там это естественным путем происходило. Приточная вентиляция, наверное. Ну и камеры вентиляционные были, да. Схема, которую он дал, очень… очень общая, короче, схема. Невнятная.

– Думаю, пару дыхательных аппаратов нужно взять, – предложил Щукин. Или ГДЗК[17], я их тут в одном хитром месте углядел.

– ГДЗК – это же всего полчаса работы, – я покачал головой. – Или меньше, не помню уже.

– Ну, нам же не нужно будет весь день в них ходить? – Пожал плечами Алан. – Если что – у меня размер противогаза третий. Решайте, отцы-командиры, я пойду пока чая попью.

Алан удалился вглубь зала, туда, где у нескольких тройников уютно светился синей подсветкой электрический чайник.

– Короче, – подытожил я. – Защита органов дыхания – ГДЗКшки. Фонари. Возьмем пожарные поисковые, а как «запаски» – любые другие. Бахилы от ОЗК пригодятся, местами может быть подтоплено.

– Лом, Дим, – предложила Саша.

– Лом? – Удивленно переспросил я.

– Ну, вдруг там обвалится что-то, – Саша пожала плечами. – Пригодится же.

– Ладно, лом. Макс, топай до Бурова, рожай ГДЗК. Четыре штуки. Я дерну Константиныча, найдем лом и будем собираться потихоньку.

* * *

Алан склонился над столом возле чайника и зачем-то переливал кипяток из граненого стакана в кружку. В воздухе пахло малиной и какими-то травами. Рядом с кружкой лежал кусок мокрой марли и непонятно откуда появившееся сито.

– Ты чего тут химичишь? – Поинтересовался я.

– Чай, Диман. Это чай. Настоящий, не то что дрянь из пакетиков. Термос есть?

– Есть, в рюкзаке. А где ты этот чай достал?

– Местные угостили, – Алан кивнул на двух пенсионеров, с интересом наблюдавших за его действиями. Несмотря на солидный возраст, у обоих на коленях лежали охотничьи двустволки.

– Степаныч в прошлом году собирал. Хороший чаек, бодрит, – сообщил один из стариков. Второй, видимо тот самый Степаныч, хитро улыбнулся.

– Вы, сынки, побольше берите, чай он от любой беды завсегда убережет.

– Спасибо, отцы, – кивнул я, с сомнением поглядывая на темно-коричневую жидкость.

– А переливаешь ты его туда-сюда нафига? – Поинтересовалась Саша.

– Да там всякая дрянь плавает… трава, листочки. Ягоды даже попадаются, – Алан отхлебнул немного из кружки и зажмурился.

– Хорош чаек, ох, хорош! Будете?

– Воздержусь, – помотала головой Саша. – Я как-то не очень эти травяные сборы люблю.

– Попозже, пожалуй, – отказался я. – Сначала за тобой понаблюдаю, мало ли.