Почти карнавальная история

– Лев Николаевич, давайте с вами в паре. А Ирочка вот с молодым человеком, с Олегом, да? Должно же быть соревнование, иначе какой интерес.

И Евстолия тут же, не дожидаясь согласия, бросилась ко Льву Николаевичу со второй морковкой на веревочке. Растопырив руки, обняла его за талию и принялась завязывать концы на спине.

– Прошу вас, не надо! – Профессор, отбиваясь, отступал к двери. – Я никогда… Да что же это такое…

Шустрый тем временем подошел к Ирине:

– Вы составите мне пару?

Вопрос прозвучал слишком игриво. Ирина отстранилась, но ответить ничего не успела, потому что до сих пор молчавший Петрухин вклинился между ней и Шустрым. Молча, резким движением оторвал висевшую на Шустром морковку, оттеснил его от Ирины, а добытый в поединке корнеплод демонстративно положил на стол.

– Понял? – спросил он и пристально, со значением, посмотрел на Олега.

Лев Николаевич тем временем тоже оторвал привязанную Евстолией Васильевной морковку и гордо положил ее рядом с первой. Посмотрел на Шустрого и, копируя интонацию Петрухина, сказал:

– Вот так!

– Браво! – засмеялась Ирина, по достоинству оценив демарш.

– Ну, если нет желающих, тогда предлагаю конкурс с воздушными шариками, – вновь полез в мешок Дед Мороз. – Сперва надуваем шарики…

– Вы действительно идите домой, – перебил его Петрухин. – Правда, Ирина Ивановна?

Ирина кивнула, расписалась в квитанции, и Петрухин проводил актера в прихожую. Вдогонку побежала Евстолия с коробкой конфет в руках:

– Подождите! Возьмите хотя бы конфеты детям, нельзя без подарка, раз вы Дед Мороз. Рады были познакомиться! Какой чудесный вечер! Кому рассказать – не поверят. Так в каком, вы говорите, спектакле? Я непременно…

Проводив незадачливого Деда Мороза, все вернулись за стол. Совместная ликвидация возгорания и участие в «Веселых стартах» сблизили всех присутствующих. Поэтому Евстолия затеяла шумную кампанию по пересаживанию на новые места, конечной и плохо скрытой целью которой было оказаться поближе ко Льву Николаевичу. Она долго переставляла тарелки и раздавала указания, всех запутала и под конец задела юбкой и уронила стоявшую на полу вазу с розами, которые принес Шустрый. Пока Ирина бегала за тряпкой, меняла посуду и, похваливая себя за предусмотрительность, доставала из холодильника новую порцию закусок, Евстолия наконец достигла желаемой гармонии, уселась рядом с испуганным Профессором, совершенно успокоилась и напустила на себя трогательно-романтический вид.

Ирина же в конечном итоге оказалась на старом месте – между Олегом и Петрухиным. Олег немедленно принялся подпихивать ее локтем и подмигивать Евстолии. Ирине пришлось незаметно отодвинуться от него подальше, и в итоге она оказалась прижатой к Петрухину. Тот немедленно выпрямился, став еще выше, и прижал локти к бокам, стараясь занимать как можно меньше места. На лице появилось отсутствующее выражение. Ирина немедленно обиделась. Во-первых, она не нарочно, ее Шустрый вынудил. А во-вторых, что, интересно знать, в ней такого, что от нее надо шарахаться?! У нее, наоборот, декольте, которое нравится не только мужчинам (да-да, она заметила!), но и ей самой – очень даже ничего декольте, особенно если дышать не пузом, как всегда рекомендовала Александра, тренерша по аквааэробике из «Клеопатры», а «по верхнему типу», который она почему-то не рекомендовала. Ирина, глупая, еще потом упражнения дома делала от скуки: лежа на спине, пристраивала на живот толстенный Юлькин англо-русский словарь и пыхтела, вдыхая и выдыхая так, чтоб книга поднималась и опускалась. Но ведь тогда же у нее не было такого платья!

То ли выпитое шампанское толкало ее на необдуманные поступки, то ли общая обстановка новогодней ночи, которая шла по сценарию, написанному каким-то сумасшедшим, но Ирина, поерзав на стуле, придвинулась еще ближе к замершему Петрухину – так, что ощутила его ногу через ткань платья. Вздохнула «по верхнему типу», с удовлетворением отметив, что вредный Петрухин скосил-таки глаза в нужном направлении. И изящным жестом положила руку в кружевной манжете ему на запястье, как бы привлекая его внимание. Она собиралась попросить Петрухина передать ей салфетку или бокал для сока – неважно, лишь бы подразнить, – но внезапный звонок в дверь заставил Ирину подпрыгнуть от неожиданности и изо всей силы вцепиться в рукав милицейского кителя.

Все разом смолкли, и в тишине стало слышно, как в дверь кто-то колотит не то руками, не то ногами.

– Ой, этого еще не хватало… – пробормотала Ирина, глядя на Петрухина вопросительно – как-то так получилось, что он теперь за все отвечал.

И тут случилось маленькое чудо: при возникновении реальной угрозы спокойствию граждан Петрухин немедленно забыл, что боится Ирины. Он накрыл ее руку своей, успокаивающе погладил и сказал:

– Сидите, Ирина Ивановна. Я сейчас сам с этим женихом разберусь.