Почти любовь, почти падение

   Андрей на часы посмотрел и понял, что отведённое им же самим время почти истекло. Кивнул.

   - Отвезу, конечно.

   Катя вдруг голову ему на плечо положила. Андрей обнял её одной рукой, позволил устроиться поудобнее, а потом поцеловал в лоб.

   - Всё будет хорошо, - зачем-то соврал он.

   3.

   Жданов сидел в кресле, положив ноги на журнальный столик, и вот уже несколько минут в задумчивости поглядывал на неплотно прикрытую дверь каморки. Мысли в голове - совершенно не рабочие. Как ни старался на рабочий лад настроиться, ничего не выходило. Да ещё Ромка его разбередил, позвонил с утра, расспрашивать начал, что да как, а Андрей вдруг понял, что сказать другу ему совершенно нечего. То есть, рассказать есть что, но почему-то не хочется. Неловко, и даже стыдно немного, особенно за то, насколько сильно его вчерашний вечер из колеи выбил. Ещё вчера неловкость почувствовал, когда Катю домой отвозил. Уже невозможно было Кате в глаза смотреть, преданность изображать, за руку её держать. Что-то между ними случилось, к чему притворную любовь Жданов примешивать не хотел. Он на Катю украдкой поглядывал, и вроде всё знакомо в ней для него, а мысли и ощущения совсем другие. Смотрел на её пальто, вязанный берет, длинный шарф, обмотанный вокруг шеи, а представить пытался её другой, какой она была ещё час назад, сидела рядом с ним, в его рубашке, такая расслабленная, немного удивлённая произошедшим, как и он сам, и выглядела совсем иначе. Андрей, кажется, первый раз всерьёз задумался о том, почему Катя такая, какая она есть. Точнее, почему прячется за этой странной одеждой. А ведь на самом деле прячется, стараясь быть незаметной, почти невидимкой. Неужели из-за того парня, про которого ему рассказывала недавно? Жданов невольно зубы сжал, не обрадовавшись этим воспоминаниям. Попадаются же такие уроды на пути... Это насколько надо было девчонку обидеть, чтобы она в себе замкнулась на столько лет. Потом вспомнил, что он сам не лучше, и вообще паршиво стало. И, наверное, поэтому, прощание их вышло скомканным. Катя на него взглянула, тут же глаза отвела, негромко попрощалась и из машины вышла. А Андрей смотрел на неё, наблюдал за тем, как она через двор идёт, к своему подъезду. Плечи опущены и счастливой совсем не выглядит. А ведь Малиновский настаивал на том, что Андрей должен её счастливой сделать, хотя бы ненадолго. Вот только проблема в том, что Катя - это не Кира и даже не Изотова. Ей нужно что-то большее от него, а у него для неё ничего нет. А если честно, он даже до конца не понимал, чего она ждёт. Признания и обещания уже прошли мимо, а что дальше - даже не представлял.

   Жданов ноги со стола снял, поднялся и пересел за свой стол. Снова в сторону каморки покосился, а потом нижний ящик стола открыл и достал оттуда исписанный Ромкиным размашистым почерком лист бумаги, развернул и глазами пробежал уже знакомый текст. Малиновский постарался на славу, видно в ударе был, или с похмелья, когда писал, иначе как объяснить такое количество гадостей на один лист бумаги? Андрей в который раз поморщился, понял, что читая всё это и при этом вспоминая вчерашний вечер, ощущает жуткую сумятицу, и не долго думая, инструкцию, как её сам Малиновский назвал, скомкал и в корзину для бумаг выкинул. Пакетом ещё пошуршал, достал небольшую коробку конфет, которую по Ромкиному замыслу, должен был сегодня Кате подарить, открыл, шоколадные розочки поразглядывал и одну в рот сунул.

   - Андрей Палыч. - Катя в кабинете появилась, вся такая деловая, занятая, глаз от документов не поднимала. - Ваша подпись нужна.

   - Давайте, Катя. Распишусь где надо.

   Пушкарёва перед ним бумаги разложила и даже ручку дала. Жданов, не глядя, подмахнул, и сразу из-за стола поднялся, подскочил даже, когда Катя случайно его плечом задела. Такого с ним даже после их первой ночи не было, а тут как огнём обожгло. Даже сердце неизвестно почему встрепенулось. И Андрею показалось, что Катя заметила. Так посмотрела на него, подозрительно что ли, но тут же отвернулась.

   - Кать, а что у нас с отчётом? - спросил он, чтобы вернуть себя к мыслям о чём-то более важном, чем воспоминания о Кате Пушкарёвой в его рубашке на голое тело, сидящую на полу перед его камином. Чёрт, почему он думает об этом постоянно? Особенно, глядя на её широкую юбку и плотный жакет, который скрывал всё, что только мог и даже чуть больше.

   Она помедлила секунду, потом кивнула.

   - Всё будет хорошо, вы не переживайте.

   Жданов неожиданно потёр рукой грудь в районе сердца.

   - Да не получается, не думать-то.

   Катя наблюдала за ним, неожиданно встревожившись. Потом спросила:

   - Болит?

   Андрей даже не сразу понял, о чём она. Глаза опустил и посмотрел на свою ладонь, которая так и замерла, к сердцу прижавшись. Тут же руку опустил.

   - Нет. Это так... рефлекс.

   Катя глаза опустила.