Почти мой

— А… тебе ведь ещё не разрешают вставать, ходить и напрягаться? — выдавила я под этим его изучающим взглядом. Ага, я пойду в душ, а он, чего доброго, попрётся за мной!

— Чего ты так занервничала, кнопочка? — хищно улыбается Тай. Вот клянусь, он знает о чём думаю и его это бесконечно радует!

— Неужели я так ужасен, что из-за этого стоит менять в лице? Или я на тебя слишком давлю? — сам говорит одно, а в глазах я отчётливо вижу другое «это всё равно случится, между тобой и мной, я уже всё решил». — Дженни, обещаю, я не пойду подсматривать за тобой, хотя, я уже в принципе всё видел. Давай так, чтобы твоё заячье сердце не выпрыгнуло от страха, пока ты будешь мыться я здесь буду петь. Слыша мой голос, ты будешь понимать, что я остаюсь в кровати.

— Надеюсь, медсёстры не сбегутся послушать твоё исполнение.

Вначале из вредности я думала растянуть своё купание на как можно дольше, чтобы этот соблазнительный гад устал и уснул. Но когда он начал петь, я поняла, что дольше, чем десять минут я этого не вынесу. Пел Тайвин ужасно, чтобы не сказать хуже! Поэтому ускорившись, наспех обтершись полотенцем, быстренько натянув новую майку и симпатичные красные трусики, я пулей выскочила из ванны, чтобы прекратить это безобразие.

— Тебе или действительно медведь на ухо наступил, или ты делаешь это специально! — зажимаю ладонью красивый мужской рот. Я маленькая, изящна и лёгкая. А ещё, пока я там плескалась я вдруг решила быть коварной, такой же, как и он, поэтому я так грациозно села на него сверху, умостившись у него прямо на бёдрах. Посмотрим, кто теперь будет меняться в лице. — У больных в соседних палатах из-за тебя наверняка давление подскочило! Хоть бы немного постарался, бессердечный ты тип! Что ты на меня так смотришь? — продолжая затыкать ему рот, нависаю я над ним. Но Тай смотрит не в глаза, а куда-то ниже.

Что ж, это только мне на руку, не умышленно с моей стороны, но этот «мокрый эффект» сделает сеанс игры на сегодня ещё интересней. Так как я торопилась, вытерев в основном только волосы, светлая маечка прилипла к мокрой груди, в принципе уже ничего не скрывая. Вот на эти игриво затвердевшие соски и уставился мой травмированный дьявол, у которого я решила сегодня отобрать право мной командовать! Я ведь девушка взрослая, как он отметил, во мне там что-то природой заложено. Чтобы перехитрить льва мышке нужно быть ещё хитрее, шустрее и сообразительнее.

— На что это мы смотрим? Вроде как всё уже видел? — убрала я ладошку, умостившись на нём поудобнее, не скрывая вызова во взгляде. Иногда со мной происходит такой парадокс — страх подстёгивает меня быть смелее. — Тебе так комфортно? Рёбра не болят?

— Всё прекрасно, мне нравится, — нагло усмехается он. Это я тут закопала своё смущение как можно глубже, а он кайфует от этой игры. — Может, уже тогда снимешь эту майку к чертям, чтобы я мог наслаждаться более полной картиной?

— Тебе нравится моя маленькая грудь?

— Нравится, — я спокойно спрашиваю, глядя ему прямо в глаза, он так же спокойно отвечает.

— Если ты так любишь игры, значит ты азартный парень. Когда ты поправишься, нужно будет как-нибудь сыграть с тобой в карты на раздевание, — бросаю я, даже не подумав снять майку, обойдётся. Вместо этого, сидя на нём я осторожно ёрзаю туда-сюда, ощущая, как это приносит необходимый результат и Тайвин начинает покусываться свою нижнюю губу и как-то странно закатывать глаза.

— Кто-то набрался смелости? Умная девочка, — хмыкает он.

— Знаешь, о чём я подумала, — делаю вид, что ничего не происходит и подо мной ничего не твердеет. — Если ты растянешь свою игру на месяцы — ты невольно ко мне привыкнешь. К моему присутствию, запаху, голосу, научишься распознавать оттенки моей улыбки и знать каждое выражение моего лица. А я привыкну к тебе, к власти твоих глаз, ко вкусу твоих поцелуев, возможно даже к ощущению тебя внутри себя, ведь первого мужчину запоминают на всю жизнь. И как быть после? Что ты будешь делать? Подцепишь первую попавшуюся красотку, чтобы забыться, женщину, которой на тебя плевать? Тебе никогда не хотелось стать для кого-то кем-то больше, чем любовником? Стать для кого-то всем?

Тайвин шумно сопит, то прикрывая веки, то снова глядя на меня.

— Продолжай, — рычит он.

— Что именно, говорить или двигаться?

— И то, и другое!

Но вместо этого я сползаю с него, сажусь рядом на кровать и начинаю тихонько петь, о разбитом вдребезги сердце и окаменевшей нежности в груди.

— Садистка! — рассерженно стонет Тайвин. — Тебе повезло, что у меня сломаны рёбра.

— Я ведь учусь у лучших, чтобы соответствовать, — подползаю и осторожно целую его в губы. — Чтобы победа в игре казалась слаще.

Широкая мужская ладонь тут же властно легла мне на затылок, не позволяя отстраниться. Он жёсткий. Все его поцелуи с разными привкусами. На этот раз меня целуют жадно, требовательно, сердито, неудовлетворённо. Он кусает мои губы, подбородок снова целует, пытаясь поймать зубами мой язык. После замирает и пристально смотрит в глаза:

— Возможно после я тебя не опущу.

— Сделаешь меня любимой наложницей в своём гареме?