Почти мой

— Потрясающе! Никаких препятствий и бед! Горизонт чист, Дженни, — восклицает мама. Она сидит за столиком у окна и без конца раскладывает свои карты, якобы предсказывая моё будущее. И каждый её расклад лучше предыдущего, но если это успокаивает ей нервы, то пусть развлекается. Я не верю карточным гаданиям, я верю в нас с Тайвином, в его силу, в мою верность.

Прежде чем войти в дверь тихонько постучали.

— Привет, принцесса. Шикарно выглядишь! Тай сознание потеряет.

— Тебе тоже идут костюмы, — улыбаюсь я, оборачиваясь к Бену. Сегодня он шафер, Тай ему не предлагал, он сам напросился. Я всё больше убеждаюсь, что Бен жуткий деспот, он пытается всё контролировать, добиваться своих целей, и чтобы всегда было именно так, как он считает правильным. Они часто спорят с Тайвином до посинения и не всегда Тай выходит победителем из этих споров. Какое счастье, что мой муж не такой, как его брат. Хотя со мной Бен на удивление мягок. Когда он улыбается он напоминает мне одного актёра. — Уже пора?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, у тебя ещё есть время. Мы можем поговорить наедине? — выразительно посмотрел он на мою маму. — Я настаиваю!

Конечно, после такого тона даже мне захотелось выйти. Проводив маму взглядом, я с удивлением уставилась на Бена. От этого типа можно ожидать чего угодно. Ещё не испугалась, но уже напряглась.

— Ты знаешь, Дженни, что тебе суждено, сплотить нашу семью, склеивать её и смягчать острые углы?

— Хочешь сказать, что я могу остужать вспыльчивого Тайвина, сурового Арчи и деспотичного Бенджамина?

— Скорее не остужать, — улыбаясь, покачал головой он. — А смягчать нашу мужскую резкость и требовательные замашки. Рядом с тобой хочется быть … рыцарем.

— Потому что я маленькая и изящная, похожая на девочку подростка?

— Нет, — Бен подошёл ближе, пристально глядя мне в глаза. — Потому что ты милое исключение из правил. У каждого мужчины, у каждого из нас, меня, отца, Тайвина, есть свои правила и вот ты, странным образом, вписалась в эти исключения. Мой тебе совет — чаще этим пользуйся.

— О, так я могу вить верёвки из самого Бенджамина Крафта?

— Не то, чтобы вить верёвки, — смешно скривился Бен. — Скажем так, рядом с тобой я более уступчив. Вообще-то я хочу тебе сказать, что, помня о свадебной подарке, я кое-кого привёл. Она стоит за дверью. Ты … готова её выслушать?

— Мия? — взволнованно сцепила я пальцы.

— Угу. Не бойся, она не кусается, — коснулся он моей руки. — И она обещала мне быть искренней. Так что, позовём её?

— Ты оставишь нас одних?

— Конечно, — направившись к двери он впустил Мию, закрыв их с той стороны.

Она казалась немного растерянной, злой и обиженной.

— Отлично смотришься в белом, — наконец заговорила Мия. — Сказка про Золушку на новый лад. Не всем так везёт. … Я знаю, что ты на меня сердишься. Мне всегда казалось, что я лучше тебя, красивее, удачливее, богаче. Мне нравилось чувствовать себя твоей покровительницей и лучшей подругой, нравилась мысль, что ты мне завидуешь.

— Я никогда тебе не завидовала.

— Да, я знаю. И это меня злило. Это меня чуть не задушила зависть, когда я узнала, что ты любима моим мужем-тюремщиком, что твоя жизнь стала ярче, чем моя. Мне захотелось сделать тебе больно, наговорить гадостей. … Я понимала, что мне не очаровать Тайвина, но я придумала другой способ отобрать его у тебя. Посоветовавшись с отцом, мы решили упрятать его за решётку. Мне было так страшно, что ты станешь счастливее меня. И я перегнула палку, — заламывая пальцы, Мия опустила голову. — Я хочу попросить у тебя прощения, за боль, которую тебе причинила.

— Искренне или ты боишься Бена?

— Искренне, — посмотрела она на меня. — Я понимаю, что вела себя, как сука, и, если бы со мной так поступили, я бы вряд ли простила.

— Он издевается над тобой? Тебе нужна помощь? — не то, чтобы я её вот так сразу взяла и простила. Бросаться с ней обниматься мне пока что не хочется, но я не могла не спросить.

— Нет. Он …мне нравится, как он это …делает, — Мия снова, как мне показалось уже смущённо опустила голову. — Я даже не жалею, что я ему принадлежу.

Не зря говорят, что понятия счастья у каждого своё. У кого-то это созерцание необычного заката, у кого-то детский смех, для кого-то счастье спать с любимым под одним одеялом, а кто-то счастлив от прикосновения деспота.

Я была абсолютно счастлива в тот момент, когда Тай взяв микрофон, немного волнуясь, запел песню, слова которой он сочинил сам. Она была простой и непростой одновременно, потому что в эти строчки он вложил всё своё пылкое и глубокое чувство, свою нежность и любовь, от земли до звёзд и обратно, как он выразился. Я бы смотрела на это вечно. Оказывается, мужчина, если он этого искренне пожелает, может очень трепетно и красиво признаться в своей любви. И эти ласковые слова вовсе не делают его мягким или слабым, нет, нежность — это сила, а любовь — это смысл.

Эпилог