Почти не придуманные истории

– Ничего не поделать. Мой путь в Вечный Город лежит через Земли этих урусов. Доверчивые и глупые, откуда у них столько стойкости и храбрости?

– Русы вообще очень странные. Они учат преподнесённые уроки молниеносно, на лету схватывая зерно мудрости.

Старуха подползла к ногам хана.

– Рязань пыталась откупиться златом и мехами и ты с жёг ее. Владимирский князь самонадеянно вышел на бой и погиб обреча город на разорение. Торжок держался 14 дней. Хотя там и дружины, то толком не было . Ты изменил их, научил стоять на смерть. Сколько простоит этот городишко не важно, но он выстоит дольше Торжка, а каждый следующий будет стоять дольше. Храбрость защитников пожирает стойкость твоих батыров, их отвага разорит твоё войско словно медведь пчелиный улей. Твой дед обманул их Князей и зверски расправился с ними. Это должно было их запугать. Вселить в их души безумный страх и покорность. Так было бы с любым другим народом. Но эти другие. Дети и внуки павших точат кинжалы мести, и прячут за пазухой топоры. Если хочешь сохранить орду и завоевать Рим. Оставь этот городишко. Накажи Судегэю держать осаду, а сам торопись к Киеву и дальше на запад. Голод убьёт горожан. Рано или поздно.

– Долгая осада убьёт мое имя завоевателя . Оставив пятно на моей репутации. Зачем давать повод злым языкам шептать за моей спиной?

– Великий Батухан, штурм города может убить боевой дух твоего воинства. Они все чувствуют этот странный аромат бесстрашиях и презрения к смерти исходящий от этих дикарей. Никто не станет в одиночку нападать на отряд. Никто кроме русов. А вспомни Коловрата. Легенды о нем уже окрыляют новых воинов алчущих монгольской крови. Они сбиваются в шайки и режут твоих воинов, посыльных. Сея разбой и грабеж. Даже сбор дани с этих мест станет большой проблемой.

– Значит надо вырвать эти крылья до того как они оперяться и окрепнут.

– Я всего лишь старуха в голове которой иногда звучат странные голоса. И я совсем ничего не смыслю в войне. Но я уже слышу плачь монгольских женщин по павшим воинам.

– Я возьму Козельск приступом. Так или иначе.

Хан жестом отпустил прорицательницу. И тут же повернувшись к посыльному стоящему у входа в шатер добавил:

– Скажи орде пусть соберут рабов для хашара.

* * *

Трубы и барабаны играли отход . Орда вернулась к юртам у холмов. Уже стучали топоры, пожирая березовые рощи чуть поодаль.

А солнце покраснев от пролитой за день крови торопилась скрыться за закатным порогом.

В лучах заходящего солнца одинокий всадник на гнедом жеребце подскакал к воротам города.

– Эй урусский князь выходи говорить будем. У меня к тебе посланий от сам Великий Батухан.

Со стены свесилась мальчишечья голова.

– Не гоже князю с псом посыльным глаголить. Ежели ты не сам ирод Батый.

Всадник сглотнул обиду, словно больной ложку касторки .

– Как ты смеешь наглец. Я тебя ....

Издевательский хохот раздался на стене.

– Да много ваших нам сегодняшний показывало. Похоронить то всех успели? Хотя дело ваше, нашим волкам будет чем поживиться. Наши свиньи целее будут.

Посланник покраснел от ярости , но оппонент был вне досягаемости и ему пришлось продолжить, не донести послание хана он не мог.

– Батухан, оценил вашу храбрость и воинское ремесло и предлагает вам сдаться. Ваша кровь не прольётся.

– Погоди Волька. Что стоят обещания внука лживого пса? Нашим дедам на Калке тоже обещали жизнь. – голос был зычным и властным. Кто то из взрослых и одаренных властью вступил в разговор.

– Запомни сам и передай своему извергу ответ народа Козельского: «Наш Князь младенец, но мы, как православные, должны его охранять, а если надо то и за него умереть, чтобы в мире оставить по себе добрую славу, а за гробом принять венец бессмертия, главы своя положити за христианскую веру».

– Мы вырежем всех, до единого. Всех!!! А тебя Волька я рабом сделаю. Всю жизнь ты будешь мечтать о смерти.

Но защитники стены уже сказали все что нужно. И гробовое молчание в ответ на угрозы было зловещим.

Траур и погребальные песни звучали в ту ночь над монгольским станом.

Русские молча хоронили павших, перевязывали раненых и собирали монгольские стрелы.

Волька все так же стоял у своего зубца на стене. Прошёл всего один день, а казалось что мальчишка возмужал на целую Жизнь.

В жарком пекле не равного боя, словно шелуха, слетели детские страхи и глупые мечты.

Один день.

– Ты чего опять грустный? День прошёл, мы живы и басурманам трёпку задали. Что опять не так?

Отрок обернулся. Всеволод с прежней почти родительской заботой обходил стены и поддерживал защитников.

– А все знаю… – выдержав паузу Воевода улыбнулся. – Беги, но помни до свадьбы даже думать о грехе не смей.

– Да какая свадьба ей 13, мне 14 ? Кто нам дозволит?

– Раз дозволено жизнью рисковать, значит и на счастье дозволение будет. Остальное не твоя забота. И чтоб к рассвету был тут. И домой забежать не забудь.

* * *

Варька вышла в сени, пуховый платок обнимал ее нежные плечи. А щеки горели румянцем, весенний вечер был зябким.