Почти непридуманные истории

– Промысел Божий угрозами не делается.

– Прости Батюшка, голову горячую.

Всеволод повернулся к булочнику.

– Верно ты глаголешь, время военное и скверное. Мне на стене бойцы надобны. Именем Князя требую тебя завтра на стене.

– Да и пусть полезу – не унимался булочник.

– Кто вам хлеб то печь будет?

– А вот Варька и испечёт. А Вольку, я к ней в помощники назначу. Враг у ворот, Ангелы Божие на нас с небес глядят, а ты о мошне печёшься.

– Буть по-вашему. Не надо на стену. Все одно без меня сговорились. Я согласный.

* * *

Третью ночь зарево пожаришь освещали небо. Монголы грабили окрестности. К стене подскакивали лишь самые лихие наездники, с улюлюканьем и бравадой выпускали пару, тройку горящих стрел в сторону защитников и тут же ретировались, опасаясь ответного залпа. Всеволод запретил стрелять в ответ и вскоре всадников стало больше. Они подходили почти в плотную и выкрикивали грубости и слова срамные. Защитники молчали. Молчал и Волька, хотя очень сильно хотелось выкрикнуть в ответ что ни будь поганое, или выстрелить с лука.

– Во-первых, стрелы надо беречь, рано или поздно они пойдут на штурм. – Словно прочитав мысли мальчишки вставил мясник Вакула. Он пришёл на стену вместе со своим огромным топором.

– А ежели ты им чего обидное крикнешь, так они ж не поймут и тебя же этим словом и доставать станут. Слово не клинок, ранит только если ты сам это позволишь. Не обращай внимания и все.

– Тяжко не обращать.

– Да не слушай и все. Я вот, например, о доче думаю. Она у меня такая шебутная. Балунья равных нет. – Мясник улыбнулся. – Нежили тебе не о ком мысль добрую лелеять?

– Есть. – Волька разогнул спину и расправил плечи.

– Вот, совсем другое дело. А то нашёл на чего внимание обращать. Тем более закат скоро. Сегодня штурма не будет. Ещё чуток и по домам. А дома жинка горячих пирогов напекла, пойдём к нам? Пироги у неё знатные, с капустой квашеной, мясом, яйцами. Вкусные, мочи сдержаться нет. За уши не оттащишь.

– Спасибо, я в другой раз.

– Ну смотри, Волька. Надумаешь забегай.

Тяжелая размашистая поступь возвестила о приходе Воеводы.

Всеволод улыбался.

– Ну чего малой? Танцуй. Сосватали мы тебе Варьку. В пятницу отец Онуфрий, обряд проведёт, а Княже столы накроет, пировать будем.

У Вольки дыхание сперло от радостных вестей он не знал верить им или нет.

– На держи. Твой Батя плёл, для князя Василия, но ему она великовата чутка, а тебе в пору будет. – Воевода протянул мальчишке кольчугу.

– Держи, держи княжий подарок…

Металл блеснул багрянцем в свете уставшего светила. Волька с нескрываемым удивлением принял доспех.

– Ты теперь мой дружинник, и Княжий стременной. С жалованием и довольствием. – и полушепотом добавил – Коня то оседлать сумеешь?

Юноша мотнул головой. Воевода гаркнул во всю мощь:

– Верой и правдой служи земле Козельской ратник!!!

Гул одобрения полетел над стеной. Застучала сталь о дерево щитов. Троекратным ура приветствовали русичи нового Варяга.

Не поняв, что происходит монголы, мельтешащие у стены, поспешили отступить на безопасную дистанцию. А Волька вновь со всех ног летел к Варьке, получив официальную увольнительную.

* * *

Шёл десятый день осады. На штурм монголы пока больше не поднимались. Страхи перед неминуемой гибелью немного улеглись и отошли на второй план. Свадьба Вареньки и Вольки по хитроумному замыслу Воеводы должна была растормошить русичей и отвлечь их от мрачных мыслей. После венчания весь город собрался на площади, за накрытыми Юным Князем столами. Еды и вкусностей было вдоволь, по чаркам полилось вино. И громкие крики «Горько!!!» огласили окрестность. Чуть позже зазвучали застольные песни. Вольными птицами они летели над осажденным городом. Наперекор злой воле супостатов, наполняя души слушателей тёплом, а жизнь смыслом.

Обрывки песен долетели до монгольского стана. Великий хан потребовал выяснить что за шум и звуки несутся со стен Козельска. А когда он узнал, что это свадебный ритуал, то ярости его не было предела. Он воспринял свадьбу, как прямое оскорбление.

– Всех собранных рабов в хашар, атаковать немедля!!!

Барабанная дробь и щелчки кнутов заглушили мотив песни, летящий со стороны Козельска. Вслед им зазвучал набат тревоги. Прямо из-за столов русичи бросились на стены.

Бледные, голодные, израненные и истекающие кровью, жители окрестных деревень шли впереди монгольской армии неся на себе вязанки хвороста и тяжелые лестницы.

Хашар из полоненых славян живой стеной закрывал атакующих от стрел защитников.

Волька в красной свадебной рубахе свесился со стены.

– Дядьки, мы веревки скинем, бросайте хворост и к нам. Не бойтесь, мы втащим вас на стену. Ещё повоюем!!!

Первый ряд поднял головы на мальчишку. Надежда блеснула в глазах пленных.

И тут чей-то голос в толпе хашара спросил.

– Это ты чтоль жених?

– Я – гордо ответил Волька.

– Да что ж мы за христиане ежели своими руками молодых брачной ночи лишим, животы свои никчемные спасая?

Хашар остановился. Тишина повисла на обреченными.

– Дети на стене бьются, а мы на них лестницы попрем? Да я лучше тут сдохну!!!

Вязанка упала на землю.