Почти невинна

Магдалена медленно отняла ногу и на секунду отстранилась, с нежным удовлетворением глядя на неоспоримое доказательство его возбуждения, восставшее из гнездышка темных волос внизу живота. Она снова улыбнулась, на этот раз не озорно, а с сознанием собственной силы, силы женщины, знающей, что она делает. Ощутив, как подрагивает у ее бедра нетерпеливая плоть, она приникла губами к его соскам, коснулась их кончиком языка, сжала мощные бедра и тут же провела ладонями по упругим ягодицам. Легкая пленка пота увлажнила ее тело, нараставшее напряжение сжимало живот и внутренние мышцы лона тугой спиралью. Она прильнула к нему, почти судорожно вцепившись в ягодицы.

— Охота может подождать, верно? — беззлобно поддел Гай, лаская ее груди, обводя их большими пальцами, старательно избегая задевать тугие, жаждущие соски.

Магдалене казалось, что она умирает от желания. Голова самозабвенно откинулась назад, а бедра извивались непрерывным круговым движением в поисках никак не дававшегося облегчения.

— Иисусе, ты создана для любви, крошка, — хрипло пробормотал Гай, почти не отрывая губ от жилки, лихорадочно бившейся на шее. Он смотрел и не мог насмотреться на запрокинутое, раскрасневшееся от желания лицо, огромные серые глаза, превратившиеся сейчас в бездонные озера страсти, набухшие, полураскрытые губы. Лицо взрослой женщины, сознающей, чего она хочет, умеющей не только брать, но и давать, не боящейся выразить свое желание и не пугающейся желания мужчины.

Она обняла его и снова приподнялась на цыпочки, едва его горячий язык завладел теплой пещеркой ее рта, а шершавая щетина чуть обожгла щеку. Губы Магдалены сладко ныли под властью его губ. Она вдохнула присущий одному Гаю запах солнца и ветра, смешанный с ароматом лаванды, которой были переложены его рубашки в бельевом шкафу, и когда он, не прерывая поцелуя, поднял ее, она сцепила ноги у него за спиной и распласталась у него на груди. И разжала руки, только когда он опустил ее на перину и встал, глядя на нее сверху вниз, жадно вбирая взором каждую линию и впадину ее тела, игру света и теней на коже в колеблющемся огоньке зажженной Магдаленой свечи.

Она тоже, не скрываясь, оглядывала тело возвышавшегося над ней мужчины, сильное и массивное, подобное боевой машине, предназначенной для сражений и убийств, но на несколько мгновений ставшей орудием взаимного наслаждения. Протянув руку, Магдалена сжала пульсирующее древко, ощущая легкий трепет плоти, чудесную упругость, которая скоро наполнит ее, соединив их тела воедино.

— Ты нужна мне, — прошептал Гай. Вместо ответа Магдалена встала на колени, нагнула голову и взяла его в рот, сосредоточив все усилия, чтобы доставить ему наслаждение каждым движением губ, языка и пальцев. Его руки легли на ее голову, пальцы конвульсивно сжались в растрепавшихся волосах, дыхание стало быстрым и неровным, и, когда она снова стиснула его ягодицы, впиваясь в тугие жесткие мышцы, та самая сжимавшаяся в животе спираль начала быстро раскручиваться вместе с нарастанием его страсти. Магдалена замерла на мгновение, но Гай с непостижимой быстротой толкнул ее на перину, оказавшись сверху. Она смотрела в глаза незнакомца, темно-синие океаны сосредоточенного в них вожделения, и понимала, что на этот раз сама подогрела в себе желание и должна вести себя к удовлетворению этого желания, потому что Гая закружило в водовороте мучительных потребностей собственной похоти. И невероятное счастье охватывало ее при мысли, что она, ее тело способны вызвать такую бурю в мужчине.

В свою очередь встав на колени, Гай широко развел ее бедра, готовя к вторжению своей буйной плоти. Магдалена что-то несвязно пробормотала, когда ее лоно приняло его, смыкаясь вокруг напряженного копья. Ее бедра поднялись, а спина непроизвольно выгнулась, стоило ему нанести первый удар. С каждым выпадом он проникал все глубже, доставая, казалось, до самого сердца, унося ее все дальше, за границы сознательного бытия. Его голова была откинута, глаза закрыты, руки сжимали ее плечи. Магдалена без труда выносила немалую тяжесть мужского тела. К тому же она обнаружила, что может достигнуть вершин блаженства, отвечая выпадом на выпад, впиваясь ногтями в ягодицы, подгоняя его, требуя большего, за мгновение до того, как взрыв потряс ее тело, а крик эхом отдался от стен комнаты. Ей вторили стоны Гая, бурно изливавшегося в ее лоно.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она вновь почувствовала тяжесть, давившую на груди, нежное прикосновение губ к шее. Оказалось, что ее руки широко раскинуты, ноги обвивают его поясницу, а кожа все еще влажна от пота. Она осторожно провела ладонью по его спине. Гай поднял голову и поцеловал ее.

— Волшебница, — тихо сказал он. — Ты унесла меня в мир, где я никогда не бывал раньше.

— И не только тебя. Себя тоже, — ответила она с некоторым самодовольством, заставившим Гая еле слышно хмыкнуть.

— Знаю, любимая.

— А теперь мы можем отправляться на охоту, — объявила она, вскакивая. — Конечно, к заутрене уже пробили, но тут я не виновата.