Почти нормальная семья

Она и была ребенком. И она, и Стелла еще дети.

Из нас самой взрослой была я. Я мама. Я должна их спасти.

Внезапно рыдания прекратились. Амина шмыгала носом:

– Никто не собирался его убивать.

107

– Это ведь была самооборона, – сказала Амина. – Правда?

Я пыталась переварить ее рассказ. Слишком много всего – эмоций и деталей.

– Я собиралась сбежать, едва он остановит машину. Держалась за ручку, готовясь рвануть наружу. Но он запер двери на детский замок. Я не могла вырваться.

Она смотрела на меня так, словно висела над пропастью, а я была единственной, кто мог протянуть ей руку помощи.

– Должно быть, ты очень испугалась, – проговорила я.

Амина кивнула.

– Ведь это была самооборона?

– Не знаю, – честно ответила я. Я все еще не до конца осознала, что же произошло. – Откуда взялся нож?

– Он лежал в корзине, которую Крис взял с собой на пикник.

Амина поехала с Крисом на свидание где-то у моря. Это я поняла.

– Нож лежал в корзине сверху. Между сиденьями, – продолжала она. – Я заметила его и взяла. Даже не подумав.

Он напал на нее. Эта скотина изнасиловала Амину.

– А перцовый баллончик? – спросила я.

– Он у меня всегда с собой. У Стеллы точно такой же. Их можно купить в Интернете.

Об этом я прекрасно знала. Собственно, я сама и посоветовала Стелле обзавестись баллончиком. Я же его и оплатила.

– Стало быть, ты пшикнула на него из баллончика, а потом схватила нож?

Амина кивнула, и я осторожно погладила ее по бледной, распухшей от слез щеке.

– Еще до того, как я нажала на баллончик, он его заметил. Он отвернул лицо и закрыл голову руками. Что-то, должно быть, все-таки попало, потому что он завопил, как зверь. Потом я попыталась открыть дверь машины, но кнопка оказалась не там – впереди, на торпеде. Мне пришлось перегнуться через его колени, но в конце концов мне удалось открыть дверь. Тут я и увидела нож.

– И ты выбежала из машины с ножом в руке?

– Ну да.

Я попыталась представить себе эту картину.

– Он преследовал тебя?

Она снова кивнула.

– Само собой, я не собиралась использовать нож. Зачем я только схватила его?

– Перестань, – сказала я. – Зачем себя корить? Ты была до смерти напугана, ты поступила правильно. В такой ситуации любой схватился бы за нож.

Амина тихо выругалась.

– А Стелла? – спросила я. – Что в это время делала Стелла?

– Не знаю. Она… сердилась… волновалась. Она звонила и посылала мне кучу сообщений.

– Она не знала, что ты уехала с Кристофером?

– Я солгала ей. Солгала лучшей подруге.

Амина согнулась пополам и снова разрыдалась.

А я пыталась утешать ее, обнимала и гладила. Одновременно в голове что-то заработало.

– У Стеллы на блузке была кровь, Амина.

Она задрожала и подняла лицо:

– Он мертв! Понимаешь? Мертв!

Я крепче обняла ее. Прижала к себе, как держат младенца, чтобы он не упал на землю.

Постепенно мои мысли принимали новый оборот.

Мы не представляем себе, на что способны, пока не сталкиваемся с настоящей угрозой. Я все еще не до конца понимала, чем готова пожертвовать ради Амины.

– Стелле предъявлено обвинение в убийстве, – сказала я. – Полиция приходила к нам с обыском.

Амина часто задышала:

– Прости! Это я во всем виновата! Ты не могла бы отвезти меня в полицию, чтобы я все им рассказала? Они должны отпустить Стеллу.

Разумеется, она была права. Именно так и следовало сделать. Амина расскажет в полиции правду, и Стеллу выпустят из изолятора. Рано или поздно справедливость восторжествует… в каком-то виде. Если справедливость вообще существует. Так или иначе, есть смягчающие обстоятельства. Вероятно, Амину осудят за непредумышленное убийство, но с учетом ее юного возраста наказание может быть смягчено. Вполне возможно, что через несколько лет ее освободят.

Но врачом она уже никогда не станет. Судимость навсегда останется с ней. И никакого светлого будущего у нее не будет.

– Мы должны освободить Стеллу, – говорит она. – Ты поедешь со мной? Пожалуйста, отвези меня туда!

Я отодвинула стул и взяла ключи, лежавшие на серебряном блюде на кухонном островке.

А есть ли альтернатива?

– Полиция и так догадается, что это сделала одна из нас, – проговорила Амина. – Ведь так, они догадаются?

Я замерла на месте.

Само собой, альтернатива есть. Выход есть всегда.

Слова Амины вертелись в голове: «Они догадаются, что это сделала одна из нас». Однако этого недостаточно, чтобы вынести обвинительный приговор.

Я смотрела на Амину и думала о Стелле. Сердце мое разрывалось.

Нельзя осудить человека за убийство, если есть два альтернативных виновника и невозможно доказать, кто из них совершил преступление, – или что они совершили его по предварительному сговору.

Я положила ключи от машины обратно на блюдо.

108

Я потянула Амину к дивану и попросила ее сесть. Она двигалась механически. Очевидно было, что она еще не оправилась от шока. Моя задача – быть сильной, мыслить рационально и рассуждать как адвокат.

– Разве мы не поедем? – спросила Амина.

Я села рядом и положила руки ей на колени:

– Положись на меня.

– Но…

Ее коленки дрожали. Губы пересохли.

– И ты, и Стелла – вы обе были там, когда умер Кристофер Ольсен?

– Да.