Почти Получилось Vol.1

– Ну и что?

– А то, что эту организацию, к сожалению, не совсем устраивает политика нашей страны… И поэтому есть вероятность, что кто-нибудь попытается получить от тебя информацию…

– Да какую информацию они могут от меня получить? – я чуть прибавил громкости голосу. Андрей молча опустил глаза вниз, лоб его сморщился. Мне показалось, что он вспоминает какую-то особою фразу. Я не ошибся. Через пару секунд он сказал:

– Ну согласись, если бы ты всю жизнь проработал продавцом в магазине – это одно… А так ты несколько лет в Академии Наук проработал – ученым! А значит, ты знаешь больше обычного жителя.

– Не соглашусь, – я ответил. – Мои «особые» знания – это знания о содержании тяжелых металлов в озерах нашего города. И информацию эту мы вместе с нашей командой публиковали в научных статьях… У меня никогда не было доступа ни к какого рода секретности! Вы можете это проверить…

– Ну вот, – на лице Андрея снова появилась улыбка. – В который раз убеждаюсь, что люди воспринимают ФСБ, как что-то страшное и сугубо карательное… Сейчас же не 30-е годы… Мы тебя ни в чем не подозреваем, просто хотелось бы, чтобы ты изредка… один раз в три месяца, или даже в полгода, сообщал нам, как у тебя дела и как там у тебя обстановка. Ты, кстати, никому не рассказал о том, что мы с тобой вышли на связь?

В этот момент мне стало по-настоящему страшно; вся моя смелость куда-то исчезла. В голове появилась мысль, что если я сейчас признаюсь ему в том, что все мое окружение в курсе… меня либо надолго задержат в здании для вправки мозгов, либо же вовсе лишат права на выезд. Поэтому я соврал.

– Нет, – произнес я не очень уверенно.

– Ну и правильно. Информация эта секретная. И маме, кстати, тоже ничего говорить не нужно . Она переживать начнет, волноваться… На пустом месте… Ведь причин для переживаний здесь нет.

На какое-то время Андрей замолчал. Я тоже не позволял своим мыслям выйти наружу. Вскоре Андрей возобновил разговор:

– А когда ты планируешь возвращаться в Россию?

– Не знаю. Скорее всего, через два года… летом.

– Лето… две тысячи… двадцать… – Андрей сделал запись на одном из листов А4. Это было единственное, что он написал. Далее он поднял глаза и, посмотрев на меня, спросил с утверждением: «Ты, наверно, к тому времени и английский хорошо будешь знать!?»

– Наверно, – я ответил. В этот момент мне захотелось уйти прочь из этого кабинета.

– Ладно, – сказал наконец Андрей. – Думаю, мы на этом закончим.

Я очень обрадовался этим словам. Но через пару секунд я услышал:

– Осталась одна формальность, – Андрей протянул мне листочек бумаги. – Напиши расписку о неразглашении тайны.

– Нет, – произнес я тихо, не отрывая взгляд от листка.

– Ты не бойся! Как я и сказал – это всего лишь формальность. Для спокойствия моего начальника, так сказать.

Глубокоинтуитивно я понимал, что ни при каких обстоятельствах я не должен ничего подписывать в стенах этого здания. К тому же, я ни с кем не собирался сотрудничать. Несмотря на то, что внутри меня в достаточной мере присутствовал страх, я снова ответил Андрею отказом.

– Ладно, – он разочаровано посмотрел на меня. – Вижу, человек ты хороший. Поэтому можем обойтись без расписки.

Как только он договорил это предложение, я резко встал с места и направился к двери, закрытой на ключ.

– Ну, если тебе о чем-нибудь захочется сообщить, то напиши в каком-нибудь мессенджере мне или же Михаилу…

– Хорошо, – сказал я, поворачивая ключ в замке. Дверь вскоре открылась.

– Знаешь, – снова обратился ко мне Андрей. – Если ты нам поможешь, то и мы тебе тоже сможем помочь…

– Как например?

– Как-как… деньгами…

– Спасибо, не надо, – ответил я и тут же вышел за дверь. Оказавшись в коридоре, я поспешно направился в сторону главного выхода. Я опасался, что дежурный на входе уже получил приказ не выпускать меня. Но пожилой мужчина молча нажал на кнопку и я миновал турникет. Оказавшись на улице, я без промедления зашагал прочь от этого места.

Глава 2

Я перевел свое внимание с мыслей о прошлом в настоящий момент, когда оказался перед входом в общежитие на улице Раатузе. Это было современное шестиэтажное здание. Однако жить я собирался не здесь, а в девятиэтажке на улице Нарва – еще одном общежитии Тартуского Университета, построенном в девяностые годы. В Раатузе я пришел, чтобы подписать жилищный контракт и получить ключи от своей комнаты.

Я дернул ручку входной двери. Она оказалась закрыта. Сначала я подумал, что пришел за ключами слишком рано, но тут же вспомнил, что в брошюре Тартуского Университета был упомянут режим работы ресепшена: 24/7. Я внимательно осмотрел дверь по периметру. Рядом с ней, слева, на высоте моего плеча располагалась небольшая кнопка. Я надавил на нее указательным пальцем. «Тун-дун», – тихо зазвучало где-то внутри здания. Через мгновение я услышал писк дверных магнитов, и потянул на себя ручку. А затем вошел внутрь.