Почти понарошку

- Обязательно. Мы не договорили, - хмыкнул Русик.

- А разговоры не отвлекают? – Герман кивнул вслед Юле, скрывшейся за углом. В том же направлении глянул и Эгембердиев. Потом усмехнулся и ответил:

- Немного. Но в качестве прелюдии сойдет.

- Помнится, еще недавно ты утверждал, что разговаривать с ней совершенно не о чем.

- Подтверждаю. По-прежнему не о чем. Только это не разговор. Это стимуляция сексуального возбуждения. Кого-то игрушки заводят, кого-то абсцессы.

- Какая забота о ближнем! – зло ухмыльнулся Герман.

- Тебя что-то не устраивает?

- Это не твои проблемы.

Эгембердиев смерил его отвратительно хитрым взглядом и подмигнул.

- Ну ты же помнишь правила, братец. Я никогда не клеюсь к чужим бабам. А Нескородева с некоторых пор бесхозная.

- А ты пристроился. С некоторых пор.

- Имеешь возражения?

- Да никаких.

- Ну и прекрасно, Липкович. Потому что оснований у тебя тоже никаких. Привет жене!

Легко кивнув на прощанье, Эгембердиев поплелся в здание клиники, насвистывая что-то из Бизе.

- Идиот! – буркнул ему вслед Гера и выбросил окурок.

Во второй половине дня сердитый голос доктора Липковича раздавался в разных углах клиники.

Девочки в регистратуре перешептывались о причине.

- С женой поссорился, ночью помирится, - со знанием дела сказала старшая медсестра и рявкнула: - А ну марш работать!

Липкович же вовсе не собирался делать ничего подобного по причине того, что ни с кем не ссорился. И потому вечером, все в том же мрачном расположении духа, он ввалился в квартиру и молча бросил собственное тело на диван, врубив музыкальный центр. Из колонок громко зазвучали Gregorian.

Даша показалась в гостиной почти сразу. Лицо не выражало любопытства, но выглядело не особенно довольным.

- Вообще-то, я занимаюсь, - сообщила она и продемонстрировала ему учебник по кормлению сельскохозяйственных животных.

- А я отдыхаю.

- Но мне мешает.

- Значит, заканчивай заниматься.

- Вступительная кампания начинается 11 июля. Завтра я еду подавать документы. Первый экзамен – двадцать первого. У меня катастрофически мало времени. Сделай потише.

- Один вечер ничего не решит.

- Ты издеваешься?

- Нет. Это ты думаешь только о себе.

- Приехали!

- Вот именно! Привыкла все делать по-своему?

- Да, привыкла! – взвилась Даша. Ее настроение тоже не было похоже на привычно добродушное. – Тебя никто не заставлял оставлять меня здесь. Потому будь любезен, считайся!

- Я должен был считаться с Юлькой. Теперь должен считаться с тобой. А до этого с тобой должен был считаться твой жених. Самые умные?

- По всей видимости! Раз она ушла от тебя, как я ушла от Вити, мозги какие-то у нее все-таки имеются!

- Свалить от мужика, который хочет на тебе жениться, много ума не надо.

- Никто и никогда не валит просто так! Так что совсем не обязательно изображать из себя ангела о двух крылах!

- Я не ангел! – заорал Герман. Ему вторили Gregorian. – И не претендую.

- Да ты и не тянешь! – вскрикнула Даша. – И на твоем месте я бы не рассчитывала, что она вернется. Если вернется – дурой будет!

- Тогда объясни мне, всезнайка, что плохого в желании жениться на бабе, которую любишь, и завести ребенка?

- Если параллельно с этим ты не пытаешься шарить своими лапами под чужими юбками, то ничего!

- А когда от одного тут же бежишь к другому, будто ничего и не было, то это нормально!

- Это нормально и даже правильно! Почему вам можно, а нам нельзя?

- Не слишком ли многое вам можно?!

- А вам? – совсем расходилась Даша. – Знаешь, не самое приятное за день до свадьбы застукать собственного жениха с любовницей! После такого не знаешь, как себя по кускам собрать! А вам пофигу! Вы даже изменой такое не считаете! Оторваться напоследок! Все равно что высморкаться! Подумаешь, из постели одной в ЗАГС к другой мчаться. Всего и делов – по дороге заскочить домой и костюм переодеть!

- Вернуться после аборта в постель к тому же мужику куда как порядочнее! – окончательно взорвался Герман и швырнул пульт в колонку.

Даша замерла на мгновение, переваривая услышанное, и тяжело дышала, тщетно пытаясь успокоиться. В гостиной орало Bring Me To Life ангельскими голосами Gregorian. Она резко бросила учебник в кресло, подошла к музыкальному центру и отключила его из розетки. Обернулась к Герману и мрачно процедила:

- И чем она это объяснила?

- Намерением ехать в Цюрих, - так же мрачно ответил он и снова рявкнул: - Да какая разница!

- Ты прав. Никакой, - теперь ее голос звучал сдержанно, что так не вязалось с раскрасневшимся лицом. – Извини, я… позанимаюсь сегодня на воздухе. Съезжу на Набережную.

Герман кивнул. Даша быстро подобрала книгу и торопливо направилась к выходу. А потом снова обернулась к мужу. И обреченно сказала:

- Утром приходил твой папа…

- Папа всегда умел выбрать время, - устало сказал Гера.

- Не волнуйся. Это было недолго, и я ему не понравилась.

С этими словами она уныло улыбнулась и вышла из комнаты.

Утро не предвещало ничего плохого. В такие утра обычно у нормальных людей ничего не случается, чтобы раскатывало по асфальту. Но то у нормальных. Даша себя к ним давно уже не причисляла.