Почти родные

– Сегодня я безобидная. Надеюсь, отплатишь той же монетой.

Не знаю, хорошая ли идея – помочь Андрею облегчить боль, но почему бы и нет? Может, если выплеснуть куда-то скопившуюся энергию, мне самой станет чуточку легче.

6 глава

Включаю свет в комнате, которую знаю досконально, и кивком указываю Андрею на массажный стол.

Сложив руки на груди, Ковалёв наблюдает за действиями, которые я совершаю на автомате. Тысячу раз их совершала. Можно было в мед пойти учиться, как и настаивала родня, но смотреть на муки других – не мое. Пусть лучше люди улыбаются мне в камеру, а потом идут домой в хорошем настроении.

– Ян, ты уверена, что не сделаешь хуже? Меня в рабочее состояние нужно привести, а не наоборот.

Думать о том, что первой подняла белый флаг, не хочется. Это всего лишь помощь. Не более того.

– Верх снимай.

Я задерживаюсь взглядом на плечах Андрея. Поднимаю голову и зависаю ненадолго, потому что Ковалёв тоже рассматривает меня с интересом. Без намека на привычное для нас обоих раздражение.

Не разрывая зрительного контакта, Андрей стягивает с себя белую футболку и бросает ее на кушетку. У него подтянутое, крепкое тело, и я беззастенчиво пялюсь, чувствуя, как покалывает кончики пальцев от мысли, что сейчас прикоснусь к нему. Ловлю в фокус белесые шрамы чуть ниже ключицы. Кажется, два или три раза Андрей ломал одну и ту же руку.

Дедушка иногда шутит, что в семье скоро будет коллекция роботов, особенно если кое-кто очень шустрый и настырный не умерит свою активность.

У Ковалёва руки и ноги хоть раз, но были переломаны. Все до единой. Не знаю, как Андрей терпит эту боль, я боюсь увечий. Неудачное падение в детстве с велика осталось не самым приятными воспоминанием. Какое-то время в моем колене стояла титановая пластина, она доставляла много неудобств.

– Я видела запись на просторах интернета, как ты упал на том чемпионате, – вспоминаю я. – Ее ты к себе на канал не добавил? Почему?

Андрей громко хмыкает:

– Твои предположения?

– Ты не любишь проигрывать. Но думаю, человек должен принимать себя любым. С поражениями и победами. Понятно, что тебе было неприятно, но неудачи – это двигатель процесса… – Решаю не продолжать, заметив во взгляде Андрея недовольство.

Я хоть и нарастила подобие брони после наших взаимных придирок в детстве, но лучше держать нейтралитет. Так безопаснее.

– Может, поражение кого-то и мотивирует, но не меня. Достаточно знать, что оно было. Я не мазохист и не привык культивировать внутри ощущение: «Посмотри, ты можешь хуже».

Растираю руки маслом, пока Андрей располагается на столе. У него широкая спина и ровная кожа. Под лопаткой две круглые родинки. Я впервые так близко к Ковалёву, а он впервые позволяет к себе прикасаться. Обычно ближе чем на шаг не подпускал. Это вызывает противоречивые чувства.

– Интересная мысль, но я с тобой не согласна. И если бы ты нормально со мной общался, то знал бы, что я закончила курсы медсестер и умею делать массаж. Ради отца училась. У него часто бывают боли.

Опускаю руки на спину Андрея. Пробегаюсь пальцами по позвонкам, не удержавшись от соблазна потрогать родинки.

– У тебя правая сторона напряжена. И плечи. Расслабься. Обещаю, что хуже не сделаю.

– Я и так максимально расслаблен, – глухо отзывается он.

Верхняя губа дергается в усмешке, когда я надавливаю на нужные точки и слышу, как Андрей шипит сквозь зубы.

– Тут болит? – уточняю.

– Да.

Он опять постанывает и пытается напрячься, словно собираясь встать и уйти, но я кладу ладонь на его плечо и надавливаю сильнее. Глажу, жму, добиваясь, чтобы Андрей все-таки расслабился.

Папа в первый раз примерно так же себя вел. Боялся, что я ему сделаю больно. А теперь то и дело просит помассировать плечи и шею после тяжелого рабочего дня.

Продолжаю манипуляции, наблюдая за Андреем. Он больше не пытается сбросить мои руки.

Фитнес-часы на его запястье вдруг издают какой-то странный звук.

Перевожу на них взгляд – на дисплее пульсирует сердце. Следом накрывает сильным смущением и растерянностью, потому что кожа Андрея покрывается мурашками. Это… реакция на мои прикосновения? В принципе… нормальная. Хотя нет! Ничего подобного!

Краска бросается в лицо, когда я продолжаю касаться Андрея, неспешно массируя спину и плечи под аккомпанемент его сердцебиения.

– Что с пульсом? – все же спрашиваю как можно спокойнее, хотя у самой долбит в ушах.

Да что за ерунда?..

– Боюсь остаться инвалидом, – хрипло отзывается Ковалёв. – Нервничаю немного.

Я массирую Андрея десять, пятнадцать минут. А потом его телефон оживает. Экран загорается от уведомления. Из соцсети. Какая-то Лада предлагает повторить вечер и просит ей перезвонить.

Повторить?

Прокручиваю в голове предложение расфуфыренной блондинки, чем-то напоминающей Веру. Ковалёв здесь всего пару дней и уже успел с кем-то потрахаться? Вспоминаются слова его отца: якобы все будет хорошо и я могу не переживать, что наш дом превратится в бордель. Как же.

– Больно, Яна, – тягуче произносит Андрей, а мне хочется сделать ему еще больнее.

Не мужики, а какие-то похотливые козлы!

– Все, – говорю, заканчивая массаж. – На сегодня хватит.