Почти рукописная жизнь

В бухте Тихой мы встретили две яхты: российскую – «Пётр I» и немецкую – «Luna». Они стояли борт о борт и были как игрушечные рядом с большими айсбергами. Эти яхты вышли из Архангельска на день раньше нас, попали в тот же шторм, что и мы. Даже страшно представить, как эти крохотные посудинки, а главное – люди перенесли семибалльное море. Странно смотрится маленькая одномачтовая яхта на фоне ледника. Ей гораздо больше подошёл бы фон греческих островов или склоны итальянского побережья… Видно, что шторм потрепал яхты и яхтсменов. Но на обеих лодках все были живы и здоровы. Надо отдать должное этим людям, они – настоящие моряки…

В Арктике есть что-то такое притягательное, что год за годом она находит своих людей, людей, которые в неё влюбляются и которые готовы на любом плавсредстве, а то и просто на лыжах, по льду забираться как можно выше, к максимально высоким широтам.

Эх! Сейчас 16.30 по московскому времени, 28 июля. Даже не верится, что где-то кто-то может изнывать от жары, что где-то есть теплый, по-настоящему прогретый июльским солнцем прибой. Не верится, что послезавтра мы увидим дома, машины, включим мобильные телефоны. Как там у Высоцкого: «В суету городов и в потоки машин возвращаемся мы, просто некуда деться».

Понял сегодня, что хочу выпить квасу. Холодного, сладковатого – из бочки на двух колесах. Интересно, чего хотят другие члены экспедиции? Кто-то, наверное, хочет посмотреть новости, кто-то – принять ванну. Про то, что все хотят поскорее обнять своих родных, даже говорить излишне.

Сегодня проснулся в 6 утра, послонялся по кораблю, поднялся на капитанский мостик, поболтал со стоящим на вахте старпомом. Многое вспоминается из юности, а завтра – День Военно-морского флота. Я понимаю, что привык к «Профессору Молчанову» и своей каюте. Будет грустно расставаться. Уже заранее грустно. Хотя впереди ещё полтора суток похода. Завтра напишу крайнее письмо с борта нашего корабля. Написать о чём знаю, что хочу ещё сказать. А потом, уже из дома, постараюсь подвести итог путешествия. Мой собственный, личный. За научные итоги я отвечать не могу, я их не понимаю.

Русская Арктика. Двенадцатый день

Идёт последний, или, как говорят, крайний, день нашего путешествия, экспедиции, похода… С вечера нам обещали на сегодня очень плохую погоду, ветер до 18–20 метров в секунду и шторм. Но ночью, которая сегодня была почти похожа на ночь, то есть какое-то время было даже почти темно, капитан ловко уклонился от шторма и укрылся за Кольским полуостровом, вдоль которого мы сейчас и идём по спокойному морю и при ярком солнце. На палубе тепло. Берег, который всё время виден, зелен и притягателен.

Уже сложно, почти невозможно себе представить, что мы вот так, с кажущейся сейчас лёгкостью (потому что сильный шторм и туманы уже не вспоминаются…) – вот так, с лёгкостью, сходили за восьмидесятую параллель!

Меньше ста лет назад это было вожделенной мечтой для многих исследователей. Люди, которые решались на такое путешествие, шли на смертельный риск, и ой как многим вернуться из высоких широт не удалось. А многие погибли, не достигнув восьмидесятой параллели. Мы побывали на Земле Франца-Иосифа, на самой северной российской земле, и вот возвращаемся. Что за это время произошло в наших городах? Думаю, немного. Повысился или понизился курс доллара, как-то изменились, думаю, незначительно, цены на нефть…

Знаю, что какое-то время не буду себя находить в домашней и городской обстановке. Не буду знать, как рассказать о том, что видел, потому что в двух словах не расскажешь, а большее количество слов в застольной беседе или при встрече с приятелем будет лишним и неуместным. Кому-нибудь покажу при случае фотографии, кто-то вежливо, изображая интерес, покачает головой и поцокает языком. Никому ничего не смогу по-настоящему передать из тех мощных впечатлений. Как смогу я кому-то что-то рассказать, если мне самому не верится, что я побывал там, где зимовали, жили, страдали, умирали и работали целые поколения знаменитых полярников. Я побывал совсем недалеко от того места, где попала в ледовый плен «Святая Анна» с экспедицией Брусилова на борту, та самая экспедиция, которую взял за основу Каверин в «Двух капитанах». Но если герой романа Каверина нашёл пропавшую экспедицию, то «Святая Анна» канула во льдах, и тайна её гибели так и остаётся тайной. Никаких следов, даже самых маленьких, нет и, наверное, уже не будет. А я там побывал. Мог ли я себе представить такое, когда в детстве смотрел фильм, имена и фамилии персонажей которого помню до сих пор?

Завтра к вечеру вернусь домой и в течение нескольких дней соберу оставшиеся недосказанными впечатления, которыми чувствую необходимость поделиться и которыми завершу свой арктический дневник. Есть несколько событий, которые ещё не описал, и несколько людей, о которых не успел рассказать. Хочу это сделать дома. Как бы ни было близко возвращение, как бы быстро ни теплел воздух, как бы ни ослабевало дыхание Арктики – мы ещё на борту, наше судно идёт, и путешествие не закончилось.