Почти рукописная жизнь

Станция проработала до своего закрытия более пятидесяти лет. Много славных и мужественных людей зимовали и трудились на ней. Теперь там тишина, которую мы очень скоро и совсем ненадолго нарушим…

Кстати, там вполне вероятна встреча с белыми медведями. Поэтому все мы будем разбиты на небольшие группы и с каждой группой будет опытный человек с ружьём.

Только что тот самый Виктор Боярский по громкой связи пригласил всех на ужин. С удовольствием пойду ужинать, аппетит здесь меня не покидает…

Много времени провёл сегодня на верхней палубе и на ветру, от этого аппетит, что называется, нагулялся. Наблюдал очень симпатичных птиц, это короткоклювые кайры. Птицы небольшие, как мне сказали, около килограмма. Больше всего они похожи на маленьких пингвинов, но только летающих. Крылья у кайры такие же, как у пингвинов, только они больше относительно размеров тела. Кайры летают над водой очень быстро и низко. Крылья, как я уже сказал, у них маленькие, и им приходится беспрестанно ими работать. Парить и планировать, как чайки, они не могут. Кайры, очевидно, ужасно трудолюбивы. Они постоянно стремительно рыщут над самой водой и часто ныряют. Как мне сказали специалисты, под водой они плавают как пингвины, то есть гребут крыльями, как летят. При этом нырнуть на пятьдесят метров для них – нормальное дело, они могут нырять и глубже ста. Причём делают это, чтобы изловить одну-единственную рыбку, потому что несколько за одно погружение они изловить не могут, не позволяет форма клюва.

Изловив одну рыбку, кайры летят с ней к птенцам, а потом обратно – такая сложная у них жизнь. В этих широтах жизнь у всех непростая.

Уверен, завтра у меня будут такие впечатления, которыми будет делиться не просто приятно, но и азартно. Нынешней ночью, как уже сказал, нас ждёт первая высадка, потом мы должны дойти до самой северной точки Новой Земли – мыса Желания, где будет ещё одна высадка. Так что, надеюсь, будет о чём рассказать.

Русская Арктика. День пятый

Прошедшей ночью, отстав от намеченного графика на полтора часа, то есть в 2.30, мы бросили якорь в бухте Русской. Ночью назвать это было сложно, так как небо было безоблачным, а солнце стояло довольно высоко над горизонтом. С погодой не то что повезло – сказочно повезло. На солнце термометр показывал до +20 °С. К моменту высадки ветер почти стих и даже незначительное волнение совершенно улеглось.

Но сам подход к якорной стоянке и заход в бухту были чуть ли не волнительнее самой высадки. Все, кто был свободен от корабельных работ и забот, разместились вдоль бортов и во все подручные оптические средства наблюдали приближающийся берег, бухту и место высадки…

В первую очередь, ко всеобщей радости, был замечен на берегу белый медведь. Точнее, он был на небольшом скалистом острове, отделённом тоненьким проливом от основного берега. Вскоре был замечен второй. Они быстро перемещались по острову и, по всей видимости, что-то делали с гнездовьями птиц. На скалах острова я впервые в жизни увидел так называемый птичий базар. Но медведей и птиц, сидящих на скалах, мы рассматривали недолго, потому что, обогнув остров, увидели следы уже человеческой деятельности…

Сначала стали заметны антенны и что-то ещё, возвышающееся из-за скал. Но берег бухты всё не открывался. Вернее, открывался, но медленно и постепенно… И вот мы увидели одну постройку, другую, потом пошли ряды ржавых бочек, потом ещё строения, потом ржавая техника: грузовик, прицеп, пара тракторов. Больше всего меня поразила целая гора кирпичей. Когда-то они были сложены и упакованы, но от времени разрушились и стали похожи на руину, даже не став зданием или сооружением. Рядом были сложены бетонные плиты.

Очевидно, планировалось новое строительство, но людей вывезли, побросав всё как было. То, что мы видели, представляло собой идеальную декорацию для съёмок фильма про внезапную смертельную эпидемию или нашествие инопланетян.

Вскоре нам открылся и вид на ту самую научную станцию, к которой мы шли. Станция представляла собой не отдельный маленький домик полярников, который рисовало моё воображение. Она оказалась довольно большим и также, очевидно, наспех брошенным хозяйством. Возле станции мы увидели длинные деревянные строения, которые ничем другим, кроме казарменных помещений, быть не могли. Два вытянутых одноэтажных здания, обшитых досками, с невысокой двускатной крышей. Казармы! Их ни с чем не спутать, они везде, по всей огромной стране – и на севере, и на Дальнем Востоке, и на отдалённых погранзаставах, – были одинаковые.

Красивейшая бухта, при заходе в которую мы встретили первые айсберги – плавающие куски льда причудливых форм и даже разных цветов. Некоторые были совершенно прозрачные, другие – белоснежные, а третьи – неестественно голубого цвета.