Почти сломана

Когда мы возвращаемся к машине, я начинаю спрашивать его, хочет ли он, чтобы я повела. Должна признать, что его вождение немного напугало меня, как только мы попали в центр города. До смешного очевидно, что он не привык к вождению в таком перегруженном районе, но он даже не колебался, возвращаясь на сиденье водителя.

— У меня ещё одна встреча с доктором Клемонс на следующей неделе, — говорит он, перед тем как завести машину.

— Это хорошо. Ты чувствуешь себя с ней комфортно? — спрашиваю, обрадованная, что он наконец-то открывает что-то о прошедшей встрече.

— Как с незнакомцем, я полагаю, — он смеётся, глядя на свои колени.

— Она хочет провести какое-то тестирование на нашем следующем сеансе, — продолжает он.

— Какого типа?

— Чтобы подтвердить, что у меня действительно есть ДРЛ. Поди разберись, да? — он улыбается, и я не могу не смеяться над этим. — Другой – для того, чтобы проверить мой уровень диссоциации. Кажется, — продолжает он.

Вот почему он попросил меня войти и поговорить с ней. После моего рассказа не будет никакой необходимости в тесте. Я могу свидетельствовать о том, что его уровень довольно высок.

Крис вздыхает.

— Она дала мне домашнее задание, — говорит он с сарказмом, вытаскивая листок бумаги из кармана. Смотрит на него и передаёт мне. Я разворачиваю его и прикусываю свои щёки, чтобы удержать улыбку от распространения по лицу. Так вот, почему он дуется.

— Не так уж плохо, — говорю я, и он хмурится. Ну, конечно же, это плохо. Он не хочет любить Кэла.

— Она хочет, чтобы я связался с ним, — снова сарказм. Думаю, это больше, чем обида.

— Разве это настолько ужасно?

Он смотрит на меня, совершенно сбитый с толку. Забавно, что Крис никогда не говорил, как он относится к Кэлу. То есть, я знаю, что он недоволен им, но у меня никогда не было впечатления, что он чувствует такое же презрение, как и его отец. Я как-то подумала, что он смирится с тем фактом, что Кэл – это он, но теперь, видя, как он себя ведёт, мне кажется, что, возможно, он не думает о Кэле как о себе.

— Нет. Это потрясающе, — говорит он ещё более саркастичным тоном, чем раньше. Я чувствую поднимающуюся во мне защитную реакцию, и я действительно стараюсь её подавить. Мы оба сидим в неловкой тишине, заполнившей весь автомобиль.

— Ну, ты собираешься это сделать? — я очень стараюсь сдерживать свой гнев.

— Я вроде как должен, — звучит он горько. В этот момент я понимаю, как фильтровала себя, когда дело доходило до Криса.

Я сдерживалась с тех самых пор, как узнала его.

После нашего катастрофического знакомства я пыталась сдерживать свои эмоциональные всплески. Но, на самом деле, мой язык становится довольно острым, когда я расстроена. Благодаря Кэлу я тоже обычно говорю что-то, не думая. Я пыталась быть Лорен-до-Кэла. Хотела, чтобы он понял, что я не психичка. Может быть, в глубине своего разума я как бы показала ему ту, какой он меня представлял. Я не врала о своей сущности, но он, конечно, не видел меня в моей полной славе, которая делает меня до смехотворного похожей на его невесту... Я даже не подумаю начать, но то, что он только что сказал, задевает что-то во мне, тугую верёвку, которая сдерживала меня, позволяя старой Лорен, Лорен принадлежащей Кэлу, показать своё лицо. Не знаю, город ли это, тот факт, что я голодна и устала от сидения в комнате ожидания в течение трёх часов, или тот факт, что его слова не соответствуют человеку, которого я знала, но вызов брошен.

— Тебе не нужно ничего делать, Крис, — его застигает врасплох резкость моего заявления. — У тебя в жизни всегда есть выбор. Ты не должен выполнять это задание, если не хочешь. Можно прямо сейчас скомкать бумагу и выбросить её в окно. Ты можешь вернуться и сказать ей, что не собираешься этого делать, можешь уйти от этого врача и никогда не оглядываться назад, — говорю я, глядя ему прямо в глаза. Я ожидаю, что от него последует какой-нибудь ответ, но он этого не делает, просто пожимает плечами и смеётся. Теперь я в бешенстве.

— Хочешь чего-нибудь поесть, прежде чем мы выедем на шоссе, или подождём до возвращения домой? — спрашивает он, когда тихий зевок убегает из его рта. В следующий момент он упирается головой в руки, закинутые на рулевое колесо. Его сонные зелёные глаза смотрят вниз, и маленькая улыбка распространяется по его лицу. И вот так мой гнев исчезает. Он не хочет спорить, драться или злить меня, он просто хочет мира, и я чувствую тёплое спокойствие, распространяющееся по моему телу.

— Я могу подождать, — говорю я. Какой же смехотворной я могу быть. На самом деле я не злилась. — Но ты выглядишь уставшим. Уверен, что готов вернуться, не отдохнув? — спрашиваю его.

— Я в порядке, — снова зевает он, и на этот раз я смеюсь вслух.

— У меня есть идея, и ты не обязан говорить «да», если не хочешь, — я начинаю с отказа от ответственности. Он смотрит на меня настороженно, но я определённо вызвала у него интерес.