Почти смешная история и другие истории для кино, театра

К сожалению, мы так и не встретились с ним в театральной работе. Попов собирался ставить в ЦТСА комедию «С легким паром!» и хотел сам сыграть а ней. Но Главное политическое управление не разрешило пьесу как безыдейную и безнравственную. Основным партнером Попова был… беспородный пес, помесь легавой с боксером, по кличке Тинг. Кинозвезду приобрели на рынке. Старушки просила 15 рублей: «Купите, а то мне кормить не на что». Режиссер посоветовал не продавать, а заключить договор со студией, кажется, семь рублей съемочный день или что-то в этом роде. Старушка от радости чуть не свалилась в обморок.

После картины Тинга взял к себе режиссер Баснер. «Учитель пения», как и большинство моих комедий, имеет счастливый конец. Драматургия может быть разной — гневной, непримиримой, жестокой, но также вправе быть той, что дарит надежду. «Если и комедия будет заканчиваться плохо, то что же тогда в жизни будет заканчиваться хорошо?» Эта цитата из самого себя, из «Учителя пения».

Учителем пения называется человек, который ведет в школе уроки пения и получает зарплату, соответствующую важности предмета…

Дети вышагивали по улице, счастливые и гордые, и, задирая головы, поглядывали на Ефрема Николаевича. Длинный-предлинный Ефрем Николаевич возвышался над мальчишеской толпой, которая шумела как бы несколькими этажами ниже. Ефрем Николаевич нес что-то непонятное, завернутое в тряпку. Время от времени он смотрел на предмет, который держал, и на лице появлялась озорная улыбка. Потом улыбка исчезала и вновь уступала место виновато-растерянному выражению. Дело в том, что Ефрем Николаевич Соломатин торопился домой и точно знал, как его дома встретят.

Вся ватага ввалилась в просторный зеленый двор. Здесь Соломатин свернул в подъезд, а мальчишки остались ждать во дворе и сразу стали озабоченными.

Вскоре Соломатин уже стоял на пороге так называемой большой комнаты, в которой жена гладила белье, а младшая дочь, Тамара, недавно окончившая среднюю школу, разговаривала по телефону. В глубине маленькой комнаты старший сын, Дима, чертил на доске, откидывавшейся от стены. Квартира и так была тесной, но казалась еще меньше оттого, что в большую комнату был втиснут рояль.

— Вот, я принес! — робким голосом произнес Ефрем Николаевич.

— Что ты принес? — спросила жена, Клавдия Петровна, еще ничего не подозревая.

— Как бы это тебе сказать… — мялся Соломатин. — В общем, ты можешь взглянуть…

— Вова! — шепнула в трубку Тамара. — Позвони мне позже, тут папа что-то принес.

Клавдия Петровна поставила утюг на подставку. Из маленькой комнаты выглянул Дима.

— Только не сердись! — Ефрем Николаевич развернул скомканную тряпку, внутри которой… спал щенок.

— Что это такое? — Клавдия Петровна даже села и спросила тихо-тихо, потому что была потрясена.

— Разве ты не видишь? — переспросил муж. — Это собака!

— Колоссально! — высказался Дима и скрылся в маленькой комнате.

— Какая прелесть! — воскликнула Тамара. — Где ты ее достал?

— Мне хор подарил.

— Какая это порода?

— Хорошая, плохую я бы не взял.

— Зачем нам собака? — заговорила жена, и лицо Ефрема Николаевича приняло мученическое выражение. — Здесь и так повернуться негде. За собакой нужно ухаживать. Ее нужно водить гулять, ее нужно мыть, ее нужно кормить. Ведь неизвестно, какая вырастет собака — большая или маленькая…

— Это как получится… — неопределенно сказал Ефрем Николаевич.

— Если большая собака — ей нужно специально готовить. Кто будет этим заниматься? Ты знаешь, сколько это стоит?

— Не знаю… — ответил затюканный муж.

— Одним словом, — подытожила жена, — пойди и отнеси собаку туда, где ты ее взял!

— Клавдия Петровна! — Ефрем Николаевич даже выпрямился. — Эту собаку я не верну! Я давно мечтал иметь собаку, и я ее завел!

— Все равно, — пригрозила Клавдия Петровна, — когда ты уйдешь на работу, я ее выкину!

— Клава! — выкрикнул муж. — Ты не можешь выбросить живое существо! Это живая собака, Клава…

Клавдия Петровна взялась за утюг.

— Не хватало, — сказала она с явной издевкой, — чтобы ты приволок в дом дохлую собаку!..