Почти цивилизованный Восток (СИ)

Халат был чужим. От него пахло плесенью и еще самую малость – лавандой. И на некогда богатой ткани появились проплешины, а локоть и вовсе прикрывала латка. Но Эва слишком замерзла, чтобы отказаться. Да и… как знать, кого они встретят? Не хватало, чтобы её увидели в нижней рубахе.

- Не дури, - прошипела Кэти и почему-то ущипнула.

Больно.

- Кэти, - женщина покачала головой. – Иди, пускай нам чаю подадут. И бульона.

- Ей?!

- Кэти!

Кэти пробормотала что-то неразборчивое.

- Хорошая девочка. Жаль, не повезло… такая красавица была, - женщина указала на дверь. – Иди.

- Но…

- Дорогу покажут. Альфредо!

Альфредо оказался одним из тех мрачных типов, которые втащили ящик с Эвой. Огромный какой! И кулаки… у старого Джонни похожие. Он еще на спор тыквы бил. Кулаком как ударит, тыква и раскалывалась. Всем было весело.

И Эве тоже.

Пока матушка не узнала.

Приличная юная леди не будет участвовать в подобного рода сомнительных развлечениях. Даже зрителем.

- Покажи девоньке, куда идти. А ты ведь умненькая… умнее, чем иные. Вона, не требуешь отпустить…

Будто это поможет, если Эва чего-то там потребует.

- И бегать смысла нет. Догонят. Хуже будет.

Куда уж хуже.

Но Эва сдержалась.

Она шла, стараясь помнить и об осанке, и о том, что леди – это леди, невзирая на обстоятельства. И… и вообще не упасть бы. Слабость то и дело накатывала. Один раз ей вовсе пришлось остановиться. И Альфредо повернулся, уставился выпуклыми полупрозрачными глазами.

- Просто… п-плохо, - заикаясь, сказала Эва. – Сейчас п-пройдет.

Альфредо кивнул.

А потом просто подхватил Эву на руки. И она замерла от ужаса. Но нет. Альфредо также не произнеся ни звука, продолжил путь.

Куда её…

Что с ней вообще будет? И неужели никто-никто не поможет? Не придет, не…

Её молча уронили в глубокое кресло. А во втором уже сидела та самая женщина с механической рукой. Правда, сейчас руку скрывала перчатка, но Эва ведь знала. И не могла заставить себя отвести взгляд.

- Пей, - велела женщина, когда перед Эвой поставили высокую чашу с бульоном. – Тебе нужны будут силы. Не спеши. Глоток. Потом ждешь. Если не чувствуешь спазмов, делаешь следующий. Ясно?

- Д-да.

- И не трясись. Будешь послушной девочкой, ничего с тобой не случится.

Как будто с ней уже не случилось. Но Эва вновь кивнула. Она будет. И постарается. И… и дрожащими руками она подняла чашу и сделала глоток. Бульон был теплым, наваристым и жирным настолько, что Эва едва не удержалась, чтобы выплюнуть.

Нет уж.

Женщина, кем бы она ни была, права. Эве понадобятся силы. А значит, она должна выпить. В конце концов, те отвары, которые варила матушка, надеясь добавить Эве красоты, на вкус были еще хуже.

И пользы в отличие от бульона в них никакой.

Во всяком случае ни кожа белее не стала, ни Эва стройнее.

- Можешь называть меня Матушкой Гри, или просто Матушкой, - женщина смотрела, как Эва пьет. И по её лицу нельзя было понять, что она думает. – Теперь ты принадлежишь мне.

Как? Разве может человек принадлежать кому-то…

- Тот, кого ты знала… к слову, как он назвался?

- Стефано, - сказала Эва.

- Стефано… надо же, выдумщик какой. Так вот, он тебя продал.

- Но…

- Да, это незаконно, - согласилась женщина. – Однако здесь, девонька, свои законы. И теперь ты принадлежишь мне. До тех пор, пока не отработаешь долг.

- Сколько?

- Вот и умница, - Матушка Гри улыбнулась, отчего её некрасивое лицо сделалось вовсе страшным. – Ни слез, ни капризов… все-таки леди – это леди… три тысячи.

Сколько?

Эва ведь слышала… стоп. Нельзя показывать, что она слышала. И вообще свои способности. А потому она сделала очередной глоток. Бульон стоило допить, пока он окончательно не остыл.

- И еще пятьсот в месяц за услуги.

- К-какие?

- Одежда. Комната. Еда.

Вот за ту конуру и пятьсот? Да… да они за особняк на побережье столько не платили, который снимали все лето!

- Целитель, которого пришлось позвать, ибо ты была далеко не в самом лучшем состоянии. Он сумел сохранить твой разум…

Ложь.

Нет, целителя Эва не видела, но целитель бы понял, кто перед ним. И не рискнул бы связываться.

- Моя семья… заплатит.

- Уверена, детка?

- Да, - решительно ответила Эва. – Она заплатит и втрое больше. И вчетверо.

Улыбка Матушки Гри стала еще шире.

- Видишь, как хорошо все складывается…

[1] Одежда, особенно платья из качественных тканей, были вещью очень дорогой. Их передавали по наследству, дарили. Но ткани вроде шелка и бархата нуждались в специальном уходе, их нельзя было просто постирать. Поэтому бедные девушки часто отпарывали и стирали лишь рукава, как наиболее загрязненные части одежды. Со временем рукава становились светлее основной ткани, что было признаком бедности.

Глава 6 Где речь заходит о родовых тайнах и прошлом, пусть и не совсем отдаленном

Глава 6 Где речь заходит о родовых тайнах и прошлом, пусть и не совсем отдаленном

Матушка не спешила говорить, а Эдди не торопил. Вот что он усвоил к своим годам немалым, так это, что спешка к добру не приводит.