Почти управляя телом

На последней фаланге среднего пальца появилось красное пятно, которое вроде бы начало проходить за лето. За два часа письма оно вернулось. Ручка была слишком тонкой. Нужно купить другую и перестать так сильно давить на неё. Первое – решаемо. Второе с Кирой навсегда.

Сегодня юная принцесса подавила восстание против отца. В тронном зале он награждал её на глазах у всего народа.

– Кира! Я не буду весь вечер стоять у плиты!

– Ну и не стой, – буркнула Кира. – Как будто тебя кто-то просит…

– Что ты говоришь? – В голосе пророкотала угроза. Помня о недавнем скандале и не желая провоцировать новый, Кира убрала свою «книжку» в рюкзак и с сомнением посмотрела на чистый лист тетради по математике, где должны были появиться формулы за те три часа, что она провела за этим столом. Но там появилась только дата.

– Кира! Мне ещё пять раз повторить? Да что я как прислуга в этом доме! – Что-то со звоном полетело в раковину.

Она встала из-за стола. Под коленками были красные горизонтальные полосы, надавленные за время сидения. Кира вздохнула и пошла на кухню.

Пахло вкусно. Бабушка поджарила курицу и картошку – тоненькими кружочками, которые красиво зажарились по бокам до золотистой корочки. Бабушка выложила всё на тарелку, украсила зелёным горошком и маслинами. Дедушка уже сидел за столом. Они с бабушкой обсуждали каких-то партнёров по бизнесу, которых Кира отдалённо знала и когда-то встречала у них дома, когда они приезжали к дедушке на встречи. Несколько лет назад дедушка уволился с текстильной фабрики и открыл собственную фирму по продаже металла.

– Чай с лимоном, Кира?

– Да, пожалуйста. – Девочка подцепила кружок картошки и отправила её в рот. Вкусно.

– Математику сделала?

Кира поперхнулась. Бабушка тут же налила ей стакан сока. Кира запила и кивнула.

– Как в школе дела? – спросил дедушка.

– Мы два дня учимся только, – Кира усмехнулась, – никаких дел пока нет.

– Тебя никто не обижает? – спросил дедушка.

Кира с теплотой посмотрела на него. Хоть кому-то интересны не только её жуткие промахи в виде четвёрок в году.

– Нет, – покачала она головой.

– Учителя не занижают оценки? – продолжил дедушка, и Кира поняла, что он спрашивал не про друзей. Она вспомнила, что когда-то, кажется, много жизней назад она маленькая лежала у него на животе, а он рассказывал ей про НЛО, инопланетян и жизнь на других планетах. Что-то он придумывал на ходу – но в вымысел искусно вплетал факты про чёрные дыры и звёздное вещество, про галактики и снимки с телескопов. Вместе они ждали 2000-й год: новый год, новый век, новое тысячелетие. Дедушка говорил, что Кира ещё может застать празднование нового столетия – он верил, что люди смогут добиться очень, очень долгой жизни. Кира смеялась и говорила, что, конечно, дедушка тоже его застанет. Ведь бесконечно долгой жизни осталось ждать совсем недолго. Да и со смертью она была знакома только по книгам и фильмам. Кира засыпала под рассказы дедушки, и ей снился космос. Огромное ничто не пугало её, а скорее манило. Она любила летом, сидя в траве после дедушкиных вечерних рассказов утром смотреть на капельки росы и представлять космос наоборот: многочисленные миры-матрёшки в маленьких капельках.

Однажды она рассказала об этой игре маме. Та лишь дёрнула плечами.

– Это страшно, – сказала она. – Понимать, насколько ты ничтожный и хрупкий.

Кире это не казалось страшным. Её манила эта неизвестность… и ценность собственной жизни, ценность момента. Как из всех миллионов, миллиардов возможностей получилась именно она? Почему именно здесь и сейчас?

– …а не четвёрки приносить, – заканчивал дедушка какую-то мысль.

– Ты музыкой сегодня не занималась? – спросила бабушка.

– Нет, – кисло ответила Кира.

– Вот так вот! – Горькое торжество в голосе бабушки и вечное «я так и знала, можно было и не спрашивать» между строк.

– Сейчас поиграю, – вяло отозвалась Кира. Спорить не было сил и желания.

– Какой поиграю, одиннадцатый час!

– Я тихо. На педали.

– Не придумывай. Раньше надо было делами заниматься, а не книжечки читать по сотому разу.

Кира видела, что движения бабушки становились угловатыми и отрывистыми. Она знала, к чему всё идёт, поэтому постаралась доесть всё как можно скорее и ретироваться из кухни. Грязную посуду она составила в раковину (бабушка помоет) и скрылась у себя в комнате. Писать больше не хотелось. Кира разобрала диван и завалилась на него. Пружины протестующе заскрипели. Затем достала книгу.

– Кира! – позвала бабушка. Та закатила глаза. Её когда-нибудь оставят в покое?

– Чего? – крикнула она, не вставая.

– Ложись спать! Завтра вставать рано.

Кира услышала, как пищит таймер на плите. У них не было будильника. И каждый вечер бабушка считала, сколько им осталось спать, чтобы завести таймер на плите, который будет тонко и мерзко пищать следующим утром, пока кто-нибудь не подойдёт и не заставит его замолчать. При этом проснутся все – даже те, кому ещё слишком рано вставать. Но будильник всё равно никто покупать не думал.

Кира выключила свет и забралась под одеяло.