Почти высокие отношения

– Кстати, – выглянула напоследок тетка, – в консультацию вставай по месту жительства, чтобы далеко не таскаться. А то упаришься с баночками бегать.

«С какими баночками? Какая еще консультация? Сборище идиотов», – стучало в голове.

Значит, жизнь еще не кончена. Слишком умную и проницательную интуицию захотелось как следует пнуть, чтобы в следующий раз не высовывалась. Наверняка Иван просто опоздал и сейчас мечется у ее работы. Схватив такси, Лена помчалась обратно.

Через час катания по маршруту общежитие-работа-общежитие Лене стало ясно, что Ивана нигде нет. Она не знала, что и подумать. Постучав для порядка еще раз и покрутившись у наполненной пустой чернотой замочной скважины, она, наконец, решила поехать домой.

Было уже совсем поздно. Пустынные улицы казались прекрасными и таинственными, дневной мусор был надежно скрыт ночным сумраком, стук ее каблучков по тускло блестевшему асфальту россыпью гулкого эха уносился вдоль умытых недавним дождем бордюров. Внезапно Лена вздрогнула: от стены дома отлепилась огромная фигура и, ломая кусты, выпала перед ней на дорогу. Под фонарем замер исполинского роста мужик. Его тень утыкалась в приросшие к маленькой лужице Ленины ноги. Она хотела ее перешагнуть, но не успела, сбившись с ритма ходьбы из-за позднего прохожего. У него к девушке совершенно явно были претензии, поскольку уступать дорогу он не собирался.

– Здрасте, – просипела Лена, надеясь разглядеть его особые приметы, одновременно сомневаясь, что у нее будет шанс кому-нибудь их сообщить. Если намерения у него недружелюбные, то вряд ли он просто спросит «который час»…

– Который час, не подскажете? – От его голоса сердце съежилось до размеров грецкого ореха и свалилось куда-то вниз.

Его физиономия оставалась в тени, свет фонаря слепил Лену и не давал возможности взглянуть опасности в лицо. Единственное, что она поняла, что если это смерть, то она абсолютно лысая и лопоухая. Это было крайне обидно и невозвышенно.

– У меня часов нет, – пискнула Лена, глядя на черный силуэт угловатого черепа.

– Счастливая, значит, – мужик шагнул навстречу.

– Вряд ли, – пронеслось в ее голове.

– Жених-то есть?

Мысли затрепетали суетливыми головастиками: как лучше? Чтобы был или чтобы нет?

– Да, – почти беззвучно кивнула Лена.

– Это хорошо, – кивнул прохожий. – Замужество – дело серьезное, смотри не ошибись.

И тут Лена наконец-то разглядела его лицо. Лучше бы она его не видела, поскольку именно таких уродов рисовали в современных мультиках, чтобы напрочь разрушить незрелую детскую психику.

– У меня деньги есть, – дрожащим голосом попыталась она откупиться от затянутого в кожаный костюм монстра.

– И это хорошо, – подтвердил он. – Это просто замечательно, когда они есть. Смотри, на ерунду не трать. Ну, бывай, красавица. Или проводить?

– Не надо, – взвизгнула Лена и метнулась к подъезду, вежливо прокричав: – До свидания!

Вероника Федоровна дочери обрадовалась, но лицо ее было напряженным и настороженным.

– А чего ты пришла? Случилось что-то? – она заволновалась и стала ловить ускользающий взгляд беззаботно улыбающейся дочери.

– Мамуля! Неужели я могу к тебе прийти только потому, что что-то случилось? Я соскучилась!

– У меня, конечно, опыта в таких делах маловато, раньше ты не уходила и не приходила, а жила со мной, – немного обиженно проворчала мама, – но теперь все так резко изменилось. Сначала один юноша, потом другой, а теперь ты приходишь одна.

– А что, надо было их обоих на чай позвать?

– Как «обоих»? – всплеснула руками Вероника Федоровна. – Ты что, встречаешься сразу с двумя?

– Когда физиология в простое, то и с тремя можно… Все, все, шучу, – испугалась Лена, глядя на стремительно побледневшую мать. – Ни одного у меня теперь.

Человека ближе, чем мама, у Лены не было. Поэтому свое первоначальное решение ничего не рассказывать она тут же забыла и вывалила на поникшую Веронику Федоровну все подробности, кроме последней встречи с «лопоухой смертью».

– Ты в обморок там упала, да?

– Нет, просто плохо стало, голова закружилась… Да все нормально уже! Мамуль, не волнуйся!

– Это как раз называется «волнуйся, мамуль»! – вскинулась мама и забегала по кухне. – Ты что, совсем с ума сошла! Ты хоть понимаешь, что это значит?

– Вегетососудистая дистония, – неожиданно выдала Лена и развеселилась: чего только не хранит подсознание.

– Да, давай, веселись, бестолочь малолетняя!

– Муся, я, увы, многолетняя, как старая корявая сосна, вся в шишках и паутине.

– Нет, я удивляюсь: ты нормальная?

– Абсолютно! Могу пройтись по прямой с закрытыми глазами. Если хочешь – дыхну!

– Ты у врача была? Только не считай меня старой, выжившей из ума идиоткой. Я все прекрасно понимаю. Не надо мне тут дипломатию разводить.

– При чем здесь дипломатия? – Лена с наслаждением уплетала горячий ужин.

– Ага. Не понимаешь, значит, – обиженная мама начала греметь посудой, демонстративно прервав разговор.

Поскольку Лена обрадовалась затишью и продолжала есть, не беспокоясь по поводу маминого молчания, Вероника Федоровна не выдержала первой.

– Какой у тебя срок?

– Что? – Лена едва не подавилась и начала торопливо пить сок.