Почти высокие отношения

Бабка приняла подхалимаж за чистую монету и с жаром начала делиться обширным списком трудностей. Вероника Федоровна терпеливо выслушивала прочувствованный и выстраданный монолог, сокрушенно качая головой и заранее соглашаясь со всей ерундой, которую говорила старуха. Про себя она твердо решила, что шоколадку съест сама.

Когда поток жалоб иссяк, будущая теща, наконец, нашла возможность вклиниться в монолог:

– И не говорите. Старость – не радость. Они пока молодые, так им кажется, что так всегда и будет, а годы, они свое берут! Я вот, кстати, что пришла-то. Ивана не знаете, такой высокий шатен, крупный, на заводе работает.

– Ваньку-то? Ваньку знаю, отчего ж не знать. Его у нас тут все знают.

– Да? – это маме не понравилось. Обычно всем бывали известны алкаши и прочие неудобные для совместного проживания личности. – А что так? Шумный?

– Да нет. Ванька золотой мужик! А тебе зачем? – вдруг проявила бдительность бабка.

– Договорились, что мебель перевезти поможет, – выдала Вероника Федоровна заготовленную версию. – А я номер комнаты спросить забыла! Пропал он куда-то, не звонит.

– Странно. Он парень обязательный. Если что обещал – будь уверена.

– Может, уехал куда? – с дрожью в голосе осведомилась Вероника Федоровна.

– Да куды ему съезжать? – заморгала вахтерша и покрутила головой в подтверждение нелепости подобного предположения.

– Я говорю: не съехал, а уехал, – прибавила громкость мама. – В командировку, например.

– Окстись, милая. У себя он сидит! Тридцать девятая комната. Иди, третий этаж, по коридору налево.

Веронике Федоровне ничего больше не оставалось, как подняться на указанный этаж. Идти к Ивану она не хотела, поскольку, что ему говорить, было неизвестно. Она почему-то искренне верила, что парень все-таки уехал, и совсем не была готова к такому повороту. То, что он в городе и просто бросил Лену, перестав звонить, в голове не укладывалось. Как человек порядочный он должен был как-то обставить свое отступление. Может, Лена не все рассказала, и что-то между ними произошло?

Она решила постоять немного между этажами, а потом уйти, но судьбе было угодно распорядиться иначе. Весело подскакивая на ступеньках и напевая, на нее несся несостоявшийся зять.

Бежать было некуда. Единственное, что успела Вероника Федоровна, принять безразличный вид и постараться сыграть сцену неузнавания, но номер не прошел. Натолкнувшись на нее взглядом, Иван моментально опознал в стоящей на площадке женщине мать Лены.

– Ой, ё! – искренне расстроился он по поводу неожиданной встречи. Это восклицание буквально убило Веронику Федоровну, лишив последних иллюзий по поводу возможного замужества дочери. Вид у Ивана был до невозможности виноватый. Говорить было совершенно не о чем. Унижаться до выяснения причины, по которой этот валенок избегает ее дочь, Вероника Федоровна не стала.

– Где была? – осторожно спросила Лена вернувшуюся маму.

– Да так, по делам ездила.

– Ну и как?

– Что?

– Дела.

– Никак.

Лена расстроилась. Она была уверена, что мама ездила в общежитие. То ли она ошиблась, то ли все очень и очень плохо.

– Он хоть жив? – наводящий вопрос попал в цель.

– Еще как! Живее всех живых! Морда кирпичом, губы бубликом! Тьфу!

– Это… это что значит?

Вероника Федоровна трясущимися руками наливала валерьянку. Она не хотела говорить дочери о результатах поездки, но все-таки проговорилась. Злость душила ее, норовя выплеснуться в каком-нибудь оскорбительном выступлении. Неужели Лена вынуждена повторить ее судьбу? Да не может такого быть!

– Мама, ты что, видела его? – Лена вцепилась в подлокотники кресла так, что побелели пальцы.

– Да, – буркнула Вероника Федоровна, мучительно соображая, как свести стресс к минимуму. Никаких дельных мыслей в голову не приходило.

– И что он сказал? – Лене опять стало плохо. Голову стиснул широкий горячий обруч, закрыв глаза и уши.

Мамин голос с трудом просочился сквозь тугие удары пульса:

– Ничего. Потому что я ничего не спрашивала. Раз он жив, то все остальное понятно и без лишних вопросов.

– Вот это да! – то ли сказала, то ли подумала Лена, проваливаясь в кружащуюся и мерцающую пустоту.

– …Ты меня с ума сведешь! – причитала мама, всхлипывая и громко сморкаясь.

– Все нормально, бывает такое, – весело ответил смутно знакомый звонкий голос. Звякали какие-то легкие железки, и противно пахло больницей.

– Галочка, сколько я тебе должна? – более осмысленно поинтересовалась Вероника Федоровна. Лена почувствовала, что мама покраснела.

– Вероника Федоровна! Да вы что! И не думайте. За пирожки спасибо, я ж по-соседски, разве можно не помочь. Мы люди свои, сочтемся!

– Точно, Галка, – дошло до Лены. Ее голос. Пухленькая болтливая Галина работала медсестрой в больнице. – Похоже, со мной все совсем кисло, раз уж мама Галку позвала.

Соседка звонко хохотала, прощаясь в коридоре с хозяйкой. Через минуту послышалось тяжелое шарканье, остро кольнувшее Лену мыслью, что мама совсем сдала за последние дни со всеми этими переживаниями.

– Ну ты как? – шепотом спросила Вероника Федоровна.