Почтовая служба Доктора Дулитла

Но когда Чипсайд улетел домой, все его лондонские приятели последовали за ним, и почта осталась без городских почтальонов. Ласточки и другие птицы старались изо всех сил поддерживать регулярную доставку корреспонденции, но они мало что смыслили в этом деле, и вскоре от городского населения стали поступать жалобы.

Доктор был ужасно огорчен и еще раз горько пожалел, что уволил Чипсайда, ведь только он единственный мог управляться с доставкой городской почты. Представьте себе восторг Доктора (хотя он и старался изо всех сил выглядеть сердитым), когда однажды утром Чипсайд, как ни в чем не бывало, вошел в контору, независимо пожевывая соломинку.

Джон Дулитл думал, что Чипсайд и его друзья улетели в Лондон. Но он ошибался. Воробьи прекрасно знали, как Доктор нуждается в них, и просто прятались все это время в окрестностях города. И тогда Доктор, прочитав им еще раз нотацию о том, что почтальон должен вести себя прилично, принял их снова на работу.

Но буквально на следующий день неугомонный воробей швырнул почтовой чернильницей все в того же белого павлина, когда тот вместе с королем Коко приплыл в контору на традиционную чашку чая. И Доктор уволил Чипсайда еще раз.

Со временем это стало системой: примерно раз в месяц Доктор был вынужден увольнять воробья за грубость или хулиганство. И сразу же вслед за этим в доставке городской почты начинались перебои. Но в тот момент, когда ситуация становилась критической, Управляющий городской почтой возвращался к своим обязанностям и всякий раз выправлял положение.

Чипсайд был замечательной птицей. Но прожить целый месяц без того, чтобы с кем-нибудь не сцепиться, было выше его сил. Доктор утешал себя тем, что это заложено в его характере и с этим уже ничего не поделаешь.

ГЛАВА 3 ПРО ПТИЦ, КОТОРЫЕ ПОМОГЛИ КОЛУМБУ

ПОСЛЕ того, как Доктор отослал по Ласточкиной почте письмо Продавцу Кошачьей Еды, он начал вспоминать обо всех тех людях, которым он уже так давно не писал ни строчки. И теперь каждую свободную минуту он садился писать письма своим многочисленным друзьям и знакомым во все концы света.

Помимо этого, ему приходилось вести обширную переписку со зверями и птицами. Он написал подробные инструкции всем предводителям птичьих стай, которые возглавляли почтовые отделения на мысе Горн, на Тибете, на Таити, в Кашмире, на Рождественских Островах, в Гренландии и в Падлби-на-Болоте, особенно упирая на то, что все служащие почты должны быть предельно вежливы с клиентами. Он ответил на все вопросы, которые задавали в своих письмах его пернатые почтмейстеры по поводу организации работы почтовых отделений. Он разослал письма всем коллегам-натуралистам и написал им подробно об ежегодных перелетах и миграциях птиц, поскольку, занимаясь птичьей почтой, он собрал по данному предмету огромное количество совершенно новых сведений.

У входа на почту Доктор установил доску объявлений, на которой вешал информацию о прибывающей и убывающей почте. Выглядело это приблизительно так:

«В следующую среду, 18 июля, краснокрылые ржанки полетят с почтой в Данию, в район пролива Скагеррак. На всех письмах должна быть четырехпенсовая марка. Просьба приносить почту заблаговременно. Принимаются также небольшие попутные посылки в Марокко, Португалию и на острова Ла-Манша».

Еще во время встречи на Земле-без-людей с вожаками всех птичьих стай Доктор записал себе в книжечку сроки их ежегодных миграций и приблизительное время их пролета мимо острова, а также откуда и куда они будут направляться. Книжку с этими записями он берег пуще глаза. Таким образом, Доктор знал заранее, каких птиц и в какое время ему ждать на Земле-без-людей, и он всегда следил, чтобы к прилету тех или иных стай были приготовлены запасы их самой любимой еды.

Однажды, когда Доктор разбирал большую кипу писем, предназначенных к отправке, Быстрей-Ветра присел отдохнуть в чашку почтовых весов. И вдруг он с ужасом закричал:

— Боже мой. Доктор, я поправился на целую унцию! Теперь я уже никогда не смогу участвовать в соревнованиях по полетам на скорость. Посмотрите, они показывают четыре с половиной унции!

— Не волнуйся, Быстрей-Ветра, — ответил Доктор. — На чашке весов кроме тебя еще лежит гирька весом в унцию. Так что сам ты весишь только три с половиной унции.

— А, — успокоился Быстрей-Ветра, — вот в чем дело! Я никогда не был силен в арифметике. Прямо от сердца отлегло! Слава Богу, я не поправился!

— Послушай-ка, — сказал Доктор, — у нас скопилось много писем, адресованных в Панаму. Куда у нас завтра отправляется почта?