Почтовый ящик

Таня не делала ничего. Больше всего Сережу удивляло, как привычно Таня ничего не делала. Вставала из-за стола и уходила, само собой подразумевалось, что уберется мать. Приносила домой задание на курсовой проект и клала на стол отцу. Само собой, что чертить должен был отец. Отдавала отцу чужой конспект, взятый «до завтра», и тот, не возражая, сидел допоздна и переписывал пропущенную лекцию. Нет, если оставить конкретное задание, то Татьяна сделает, через пень колоду. Но сама она интересовалась только своими стихами, поездками к каким-то интересным людям, в которые не приглашала Сережу, походами на выставки, про которые могла только сказать, что там было «очень интересно», а что было интересного, рассказать не могла.

Свадьбу сыграли. Родители преподнесли молодым путевку на теплоходную экскурсию на двенадцать дней, и молодые поплыли в свадебное путешествие.

В ноябре, ближе к распределению, Сережа выписался из общежития и прописался к жене. А на распределении ему предложили институт, в котором работал Андрей Прокофьевич. Ректор, председательствующий на комиссии по распределению, видимо, вспомнил, что Зуев приехал издалека, и спросил: «А как с пропиской?» Ему ответили, что Зуев как раз в этом подмосковном городе и прописан. «Тогда все в порядке! – сказал ректор. – Поздравляю вас, это очень хороший институт, а то бы мы вас им не отдали». Вопрос с Сережиной работой был решен. Таню распределили туда же, в отцовский институт.

Глава 7

Сережа вошел в единственную открывающуюся дверь, к которой вела мокрая дорожка. Дверей было много, но открывалась только одна, и время от времени туда-сюда ходили люди с озабоченными лицами.

За дверью оказалась шеренга застекленных будок с вертушками по обе стороны от каждой. Будки были пусты. Только в одной сидела моложавая женщина в зеленоватом форменном платье с ярко зелеными петлицами. Если человек выходил с предприятия на улицу, то он отдавал даме пропуск и беленькую бумажку или, если у выходящего был важный вид, показывал небрежно красную раскрытую книжечку. Если человек приходил с улицы, то он направлялся к своей будке и там облокачивался на ограждение вертушек и посматривал искательно на кабинщицу. Та как бы не замечала его, но через некоторое время, не глядя на человека, вытискивалась из одной будки и шла к другой. При этом обнаруживался огромный зад и толстые ноги кабинщицы, плохо сочетавшиеся с ее миловидным и молодым лицом. В новой будке она находила в кассе пропуск, отдавала его сотруднику и нажимала ногой на педаль, после чего получивший пропуск имел возможность тазом повернуть вертушку на четверть оборота и оказаться на территории.

Справа от двери, в которую вошел Сережа, на стене на крюках висела батарея, а рядом с ней стояла телефонная будка. Слева в стене было окошечко с надписью «Бюро пропусков». Отдела кадров, вроде бы, тут не было. Сережа нерешительно походил вдоль вертушек, прочитал с одной стороны, что телефон работает только при закрытой двери кабины, с другой стороны около окошечка было написано, когда можно получать разовые пропуска, когда временные, а когда постоянные. На каждой кабинке висел плакатик с указанием размеров разрешенных к проносу вещей, и была схематично изображена женская сумка в виде равнобочной трапеции с ручкой и стрелками, показывающими как правильно определить ее размеры. Отдела кадров точно не было. Сережа помялся и спросил у кабинщицы, где отдел кадров? Кабинщица весело ответила.

– Да выйдите из проходной и направо первая дверь. Там две надписи: «Партком» и «Отдел кадров», вам на первый этаж. Спросил бы раньше, а то, я думала, ждет кого.

Сережа пошел, куда сказали. За дверью с надписью «Отдел кадров» оказалась комната с диваном и столиком около него. Но в комнате не было ни души. В противоположной стене было еще три двери. Прямо против входной двери находилась еще дверь с надписью «Заместитель начальника отдела кадров», потом дверь «Начальник отдела кадров», затем дверь с окошечком «Прием документов». Сюда Сережа и постучался. В окошечко выглянула сотрудница, сказала: «Первый раз? Иди к начальнику» и захлопнула окошечко. Сережа даже сказать ничего не успел.

Сразу к начальнику Сережа идти не решился и постучался в кабинет заместителя. Оттуда раздался жующий возглас: «Минуточку, сейчас приглашу», а минут через пять зов: «Кто там? Проходите».

– Здравствуйте, – сказал Сережа и уставился на человека, сидевшего сбоку от двери, не как хозяин кабинета, а как тот, кто ведет протокол, записывает, о чем говорят хозяин и посетитель. Человек этот походил на Кощея Бессмертного. Жидкие волосики, зачесанные поперек лысой головы, впалые щеки, огромный нос и глаза, поднимающиеся к ушам и спускающиеся к переносице.

– Наниматься пришел? – сказал Кощей вместо «здрасьте».

Сереже сразу расхотелось с ним разговаривать. Во-первых, Кощей был уж очень страшен, во-вторых, собственное оформление на работу у Сережи никак не ассоциировалось с унизительным словом «наниматься».

– Мне к начальнику… – вяло сказал Сережа.