Почтовый ящик

По-прежнему все ходили на службу и в проходной отмечали опоздавших, также были работы, планы и сроки. Но взбесившиеся цены превратили в ничто инженерские оклады со всеми надбавками. В магазинах появилось все, на автобусных остановках установили киоски со сникерсами и американским спиртом. Пожалуйста, днем и ночью. По улицам неслись иностранные машины. Купить автомобиль или холодильник перестало быть проблемой, только плати. Но эти изменения происходили там, за проходной, в другой жизни. Инженер, пришедший к восьми утра на работу и переложивший из сумки в стол обеденные бутерброды, а целлофановые пакеты засунувший обратно в сумку, чтобы дома помыть, не понимал изменений и не успевал за ними. За несколько месяцев зарплата сравнялась с тратами, необходимыми для прихода на службу: расходы на транспорт, одежду и обувь для работы, на те же бутерброды. Жизнь рванула куда-то в сторону, в обход «почтовых ящиков».

Глава 31

Маня шла, совершенно не хромая. Как это может быть, ведь ноги у нее разбиты? Сережа ее окликнул, хотел расспросить. Но Маня не обернулась, а, тупо улыбаясь, прошла мимо него в конец узкой улицы к каким-то людям. Там была кирпичная стена, полосы фиолетовые. Внезапное желание, чтобы Маня туда не ходила. В общем, ерунда, сон…

Маня лежала в больнице в Москве. Врачи там были хорошие, а лекарств – никаких, все больные сами покупали, или родственники, или сослуживцы. Принесли счета на 650 тысяч рублей из трех аптек, примерно 150 долларов по-тогдашнему курсу. Написали заявление, расписались за Маню, и Сережа пошел к директору.

– Что с ней случилось? – спросил директор.

Неужели не знает? Сережа думал, что директор знает.

– Она выбросилась из окна, с четвертого этажа. Попытка самоубийства.

– А что явилось причиной? – снова спросил директор. Наверное, все-таки знает, а то бы воскликнул что-нибудь вроде «Что вы говорите?!».

– Ну, как что?.. Одиночество, безденежье, тоска… – стал объяснять Сережа.

– Какое безденежье? – встрепенулся директор. – Мы ведь регулярно выплачиваем зарплату!

Действительно, в отличие от большинства «почтовых ящиков», у них в институте платили без задержки. Есть чем гордиться директору. Но на эти крохи разве можно прожить одинокой сорокалетней женщине?! Неужели директор этого не понимает?

– Арсен Степанович, Иванова Мария – работник невысокого уровня, зарплата у нее небольшая, – стал объяснять директору Сережа. – Жить ей было трудновато, она даже устроилась в соседний институт, «Через дорогу», уборщицей, чтобы подработать. А там ей вообще ничего не заплатили за полгода работы… Это еще углубило отчаяние, в котором находилась Иванова…

Для пользы дела Сережа решил слегка «прогнуться» перед директором: вот, мол, он, Арсен Степанович, регулярно платит своим работникам, а в соседнем институте, который все называли «Через дорогу», обманули человека, ничего не дали. Но не тут-то было, зря Сережа «прогибался».

– Вот! – возмущенно повысил голос директор. – Занимаются «химией», ищут заработок на стороне, вместо того чтобы лучше работать на своем рабочем месте и больше получать!

– Понимаете, Арсен Степанович, Иванова не заработала бы больше, сколько бы за стендом ни сидела…

Этого тоже не нужно было говорить.

– Я постоянно говорю руководителям, чтобы они загружали людей, применяли бы интенсивные методы, а от ненужных и малоспособных работников нужно избавляться. Мы специально разработали «Положение об оплате особо важных заданий», вы, как руководитель, имеете возможность платить ценному сотруднику тройной оклад. Вы неправильно организуете трудовой процесс, не мобилизуете творческий потенциал инженера. Вот они и занимаются «химией», посторонними заработками.

Сережа хлопал глазами: какой у Мани творческий потенциал? если от Мани избавиться, то куда она денется? какой процесс он не так организовал? Неужели их умный и энергичный директор совсем ничего не понимает?! Сердце у Сережи стало закипать, чинопочитания не хватало.

– Работу по вечерам уборщицей никак нельзя назвать «химией», – возразил Сережа.

Но директору стало скучно его слушать. «Эти тупые люди не в состоянии оценить мои усилия, – думал директор, – они не могут представить себе, чего стоит в наше время держать институт на плаву, искать деньги, закрывать работы и добиваться оплаты, хотя бы частичной. Вместо того чтобы вместе идти к цели, они расползаются, как тараканы, во все стороны, в надежде схватить жалкие крохи на стороне, «химичат», обманывают, ищут легкой жизни, левых путей, и вот вам результат. Ведь Зуев – толковый инженер, кандидат наук, молодой еще, сравнительно, человек. Мог бы понять меня, помочь… Нет, обвешивают меня, как дохлыми кошками, самоубийцами какими-то, подачками… Закрыть бы лавочку да выгнать всех «за свой счет», а корпуса в аренду сдать. Могу сделать такой шаг, и никто меня не упрекнет».

– Так, – закончил разговор директор. – Сто тысяч можем выделить.