Под алыми небесами

Часть четвертая Самая жестокая зима

Глава двадцать вторая

1

В Северной Италии в ноябре 1944 года под напором ветров температура воздуха падала с каждым днем. Британский фельдмаршал Александер призвал по радио мелкие разрозненные отряды итальянского Сопротивления объединиться в партизанские армии и атаковать немцев. На улицы Милана с небес сыпались теперь не бомбы, а листовки, призывающие граждан к сопротивлению. Частота партизанских атак на немцев выросла. Опасности подстерегали нацистов почти на каждом шагу.

В декабре снег засыпал Альпы. С гор одна за другой сходили метели, покрывая белым одеялом не только Милан, но и Рим. Лейерс и Пино чуть не каждый день инспектировали оборонительные сооружения Готской линии в Апеннинах.

Немецкие солдаты, сгрудившись, грелись у костров в пулеметных гнездах, у артиллерийских точек, под самодельными брезентовыми навесами. Нужны еще одеяла, говорили Лейерсу офицеры «ОТ». Нужны еще продукты. Шерстяные свитера и носки. Зима разбушевалась, и всем немецким солдатам на высотах доставалось по полной.

Генерала Лейерса, казалось, искренне трогало их положение, и он не давал продыху ни себе, ни Пино, чтобы удовлетворить их нужды. Лейерс заказал одеяла на фабрике в Генуе, шерстяные носки на фабриках в Милане и Турине. Он опустошил полки магазинов всех трех городов, усугубив страдания итальянцев.

В середине декабря Лейерс решил реквизировать еще скот у фермеров, забить его и поставить мясо в войска на Рождество вместе с множеством ящиков вина, украденных с виноделен Тосканы.

Рано утром в пятницу, 22 декабря 1944 года, Лейерс приказал Пино опять везти его на вокзал Монцы. Генерал вышел из «фиата» с саквояжем и приказал Пино ждать его. Среди белого дня Пино не мог последовать за Лейерсом – тот наверняка увидел бы его. Когда генерал вернулся, его саквояж, казалось, потяжелел.

– Граница со Швейцарией над Лугано, – сказал Лейерс.

Пино вел машину, думая, что в саквояже теперь лежат один или два, а то и больше золотых кирпичей. На границе генерал приказал Пино ждать в машине. Когда Лейерс пересекал границу, шел сильный снег. Через восемь часов, за которые Пино истомился до ломоты в костях, генерал вернулся и приказал Пино возвращаться в Милан.

2

– Ты уверен, что он увез золото в Швейцарию? – спросил дядя Альберт.

– А что еще мог он делать в депо? – сказал Пино. – Закапывать тела? Шесть недель спустя?

– Ты прав. Я…

– Что? – спросил Пино.

– Немецкие радиопеленгаторы работают все лучше. Они теперь гораздо быстрее определяют местонахождение рации. Бака за последний месяц два раза едва уходил от них. А наказание тебе известно.

– И что вы собираетесь делать?

Тетушка Грета перестала мыть посуду в раковине, повернулась к мужу, который пристально смотрел на племянника.

– Альберт, – сказала она, – я думаю, неправильно просить его о таких вещах. Мальчик и без того делает достаточно. Пусть попробует кто-нибудь другой.

– Никого другого у нас нет, – сказал дядюшка.

– Ты не говорил об этом с Микеле.

– Я собирался попросить Пино сделать это.

– Да что «это»? – раздраженно спросил Пино.

Дядюшка задумался, потом сказал:

– Помнишь, что под квартирой твоих родителей?

– Квартира для высокопоставленных нацистов?

– Да. Тебе эта идея покажется странной.

– Я сразу сказала тебе, что это нелепая затея, Альберт, а теперь чем больше я об этом думаю, тем безумнее она мне кажется, – сказала тетушка Грета.

– Ну, это пусть Пино решает.

Пино зевнул и проговорил:

– Через две минуты я иду домой спать, скажете вы мне, что надумали, или нет.

– В квартире под вами установлена коротковолновая рация, – сказал дядя Альберт. – Провод от нее выходит в окно к антенне, установленной на наружной стене террасы твоих родителей.

Пино помнил это, но пока так и не мог понять, к чему ведет дядюшка.

– Так вот, я думаю, – продолжил дядя Альберт, – если немецкие пеленгаторы ищут незаконные рации, ведущие передачи через незаконные антенны, то мы можем их одурачить, подсоединив нашу незаконную рацию к законной немецкой антенне. Понимаешь? Мы врежемся в их кабель нашей антенной и будем посылать сигнал через законную немецкую антенну. Когда пеленгаторы засекут сигнал, то скажут: «Это кто-то из наших». И точка.

– А если они будут знать, что сейчас их передатчик должен молчать, не придут ли они на нашу террасу?

– Мы дождемся, когда они закончат свою передачу, а потом, как только они отключатся, сразу же пустим свой сигнал.

– И что будет, если рацию найдут в нашей квартире? – спросил Пино.

– Ничего хорошего.

– Папа в курсе?

– Сначала я хочу, чтобы ты рассказал Микеле, чем ты на самом деле занимаешься у немцев.

Хотя родители и настояли на том, чтобы он поступил в «Организацию Тодта», Пино видел, как отец реагировал на свастику на его рукаве, как он отворачивался и кривил губы от стыда.

Пусть возможность открыть отцу правду и воодушевила Пино, но он сказал:

– Я думал, что чем меньше народу знает, тем лучше.