Под бархатным плащом

— Мы должны смыть всё это, — сказала Керена быстро. — Срочно.

Сэр Гавейн не спорил.

В пределах пешего шага они нашли речку и поспешили к ней. Погрузившись в воду, оба шумно плескались, а затем сняли с себя насквозь промокшую одежду и хорошенько её прополоскали. Напоследок они поныряли, чтобы промыть и волосы.

Наконец, путники выбрались из воды: голые, замёрзшие и смущённые. Приближалась ночь, а одежда была слишком мокрой. До следующего дня, пока не высохнет, им предстояло обойтись без неё.

— Может, лошади поделятся с нами теплом, — предположила Керена.

— Им нужно пастись.

— Не думаю, что могу провести ночь вот так, — сказала она, сотрясаясь от дрожи. — Я разведу костёр.

Так она и поступила, но хвороста поблизости оказалось недостаточно, чтобы развести жаркое пламя, и они всё ещё дрожали.

— Мы должны поделиться теплом друг с другом, — сказал Гавейн. Он принёс кусок ткани, тот же, который использовал прежде в качестве укрытия от ливня, и накрыл его одеялами. Получилось что-то вроде постели на земле рядом с маленьким костерком.

— Не уверена, что это хорошая идея, — сказала Керена. — Вы храните целомудрие; сможете ли вы обнимать обнажённую женщину и оставаться при этом невинным?

— Ты страдаешь; я должен это прекратить. Я вытерплю.

Они улеглись в постель вместе, обнимая друг друга ради скудного тепла. Она свернулась в позу эмбриона, глядя на огонь, а он заключил её в объятья сзади. Это помогло; постепенно её дрожь утихла. Однако Керена знала, что искушает его. Один из её сосков касался его руки, а её ягодицы прижимались к его паху, и тот реагировал на женское присутствие должным образом. Он желал её, что было неудивительно; Керена выросла в очень сексуальную молодую женщину. Наверное, сейчас она могла его совратить, но не пыталась; это будет настоящим предательством его доверия.

Девушка размышляла об этом, пока пребывала на грани сна и яви. Вот конечная цель возложенного на неё задания, так близко! Ей было приказано лишить этого мужчину девственности, а она сознательно упускала свой шанс. Почему его доверие было ей небезразлично? Потому что, с удивлением поняла Керена, он поразил её воображение. Сэр Гавейн был по-настоящему благородным человеком, и она уважала это, он ей нравился. Ей не хотелось нести ответственность за утрату его целомудрия. Что само по себе было с её стороны настоящим безумием, принимая во внимание её миссию.

Утром они разъединились. Она развесила одежду по ближайшим кустам, чтобы та просохла перед огнём; эффективный выход из положения. Они оделись, девушка приготовила завтрак, потом проверила лошадей.

— Я должен кое в чём признаться, — сказал Гавейн, когда они уже оба сидели в сёдлах, а кони огибали свалку.

— Совершенно не обязательно… — Керена уже имела представление о его натуре и предпочитала избегать тему, которую он собрался поднять.

— А я уверен, что обязательно, потому что ценю прямоту во всём. Прошлой ночью, пока мы делились теплом, у меня появились непристойные мысли по отношению к тебе.

— Вы ничего не сделали. Я бы почувствовала.

— Этого недостаточно. Разум должен оставаться таким же целомудренным, как тело. Я должен извиниться за то, что был духовно нечист по отношению к тебе.

— Сэр Гавейн, я давно уже не девственница; вы не можете оскорбить меня чем-то подобным, духовно или физически. Если бы что-нибудь произошло, ваше совращение было бы целиком и полностью на моей совести. Пожалуйста, не беспокойтесь больше по этому поводу.

— Полагаю, ты права. Однако всё это время ты вела себя идеально, была терпеливой и полезной. Я бы не догадался о твоей роли, если бы ты сама её не раскрыла.

— Я хотела бы, чтобы у меня не было такого прошлого. Хотела бы стать такой, какой вы хотите меня видеть.

— Ты такой и являешься.

Она ощутила подступающие к горлу слёзы.

— Я надеюсь, что никогда вас не разочарую.

А как насчёт её задания? Теперь она его ненавидела.

Они продолжали странствовать, обменивая добрые услуги на пропитание, а когда это было недоступно, разбивая для ночлега лагерь. Керена, как и обещала, присматривала за лошадьми, наколдовывая воду, когда местность оказывалась слишком сухой. К сожалению, однажды Гавейн поймал её на этом.

— Где ты взяла эту воду?

— Я умею находить источники.

Он просто посмотрел на неё, и в его глазах девушка прочла разочарование.

— Магический талант, — поправилась Керена. Она не могла солгать ему прямо. — Я занималась тёмными искусствами. Я не хотела смутить вас этой информацией.

— Я догадался, — сказал он. — Ты можешь добывать огонь из ничего.

— Да. Но мои способности не должны вас запятнать; они были у меня задолго до нашей встречи, и вы никогда не просили меня воспользоваться ими.

— Ты использовала свой талант только по необходимости, чтобы служить мне или лошадям.

— Я же обещала быть полезной.

Он взвесил это.

— Не думаю, что магия сама по себе нечиста — не более, чем секс. Мне известно, что многие пользуются ею, часто она приносит пользу. Я просто предпочитаю воздерживаться от вещей, которые могут помешать достижению моей цели.

— Это заслуживает уважения.

— Ты прекрасна.