Под белой мантией

— Как бы ни настаивал и президиум, и облздрав, нельзя же ставить на первое место человека, который не имеет ни одной серьёзной научной работы по своей специальности. Да и вообще он имеет всего одну монографию, написанную чуть ли не двадцать лет назад. Как же ему отдавать предпочтение перед профессором А., известным учёным, много лет работающим в этой области, имеющим солидные монографии и большое количество статей по этой проблеме? — с жаром заявил тот, кто говорил первый.

— Раз имеются такие суждения, проведём тайное голосование. Кого из этих двух кандидатов члены комиссии считают нужным поставить на первое место, — заявил председатель конкурсной комиссии профессор П. А. Прянов, раздавая всем чистые листы бумаги.

После того как каждый член комиссии написал фамилию кандидата, листки собрали, перемешали и развернули. На всей листках стояла фамилия профессора А.

Решение конкурсной комиссии надо было доложить президиуму. П. А. Прянов сказал, что его «вызывают в важное учреждение», на президиум не пошёл.

— Решение комиссии докладывал я, — продолжал Ребров. После доклада члены правления некоторое время молчали.

Первым заговорил профессор Аркисян.

— Ай-яй! — с притворным удивлением воскликнул он. — Я не знал, что вы так враждебно настроены по отношению к профессору Н.

— При чём тут враждебность и моё мнение? — удивился я. — Это единогласное решение всей комиссии.

Меня поддержал присутствовавший на заседании президиума профессор Горов Борис Григорьевич.

На собрании, как и следовало ожидать, профессор А. прошёл в правление абсолютным большинством голосов.

Наступила заминка. Объявили перерыв. Президиум вместе с облздравом пошли на совещание. Через некоторое время объявили, что имеется ещё одно место в правлении. На него, вопреки уставу, без объявления в газете, не принимая во внимание других кандидатов, поставили на голосование одну кандидату профессора Н. Несмотря на то что у него не было конкурентов, он прошёл в правление только после третьего тура голосования. Особенно настойчиво ходатайствовал за профессора Н. сам председатель правления общества профессор Акулов, который был избираем председателем двух созывов и пользовался большим авторитетом у медиков. Они предполагали избрать его опять.

Когда он пришёл на заседание конкурсной комиссии и стал просить поставить профессора Н. на первое место, один из членов комиссии и говорит:

— Что вы так хлопочете о нём? Просите, чтобы мы пошли против своей совести. А зачем это вам?

— Вы знаете, облздрав на меня нажимает. Требуют, чтобы его провели в правление во что бы то ни стало.

— Как бы он вас за ваше ходатайство не «столкнул» с председательского места да сам бы не сел на него, — сказал другой член комиссии профессору Акулову.

— Ну, до этого дело не дойдёт, — уверенно сказал председатель. — Но членом правления его можно избрать. Хоть учёный он и небольшой, зато очень активный молодой человек.

Через час после окончания выборов учёные снова собрались на общее собрание общества для избрания председателя и членов президиума медицинского общества.

Один из сидящих в президиуме встаёт и вносит предложение избрать председателем профессора Н.

Все учёные открыли рот от удивления. Председатель же сидел бледный, с красными пятнами на лице и шее. Похоже было, что это для него было совершенно неожиданно, что никто из инициаторов не нашёл нужным поставить его в известность о кандидатуре председателя. После нескольких перебаллотировок профессор Н. был избран председателем правления медицинского общества города.

В тот же день члены комиссии уже в кулуарах, стоя около лестницы, обсуждали итоги выборов. В то время по лестнице поднимался бывший председатель. Поравнявшись с членами комиссии, он, взглянув на того, кто его предупреждал о профессоре Н., сказал:

— Вы как пророк — далеко вперёд видите! Как вы это догадались, что они что-то замышляют, не согласовав со мной?

— Мы ничего не знали, но возня вокруг этой кандидатуры была слишком активной и показалась нам подозрительной.

Между тем председатель, привыкший, чтобы к нему относились с уважением — он своими научными трудами и самоотверженной работой заслуживал этого, — тяжело переживал эту историю. Сразу же после заседания он слёг в постель и долго не мог работать. Он, но существу, так и не поправился как следует после такого оскорбления. И все мы не сомневались, что его преждевременный уход от нас в значительной степени был связан с этим эпизодом.

Рассказ Александра Ивановича Реброва напомнил мне все эти и последующие события, которые происходили на моих глазах, но были мне тогда не совсем понятны. Только после рассказа Александра Ивановича всё это у меня встало на свои места, и становилось понятным поведение многих членов правления общества и облздравотдела.

Между тем Александр Иванович продолжал свой рассказ:

— Прошло несколько месяцев относительного спокойствия. Однажды, зайдя в правление медицинского общества, я увидел Бориса Григорьевича Горова, который казался несколько смущённым.

— Что-то в президиум меня вызывают. Не понимаю, зачем я им понадобился?