Под белым небом. Как человек меняет природу

— Не знаю, доводилось ли вам, писателям, испытывать подобное давление, — сказал Шрэг. — На меня очень давят коллеги, хотят, чтобы я заверил их, что все будет хорошо. Людям нужна надежда. А я им в ответ: «Знаете что? Я ученый. В мои задачи не входит приносить хорошие новости. Мое дело — как можно точнее описывать мир». Я геолог и часто думаю о временных масштабах, — продолжал он. — Климатические системы существуют в масштабах от столетий до десятков тысяч лет. Если завтра остановить выбросы CO₂, что, конечно, невозможно, мы все равно будем наблюдать потепление на протяжении как минимум нескольких сотен лет, потому что температура океана пока не выровнялась. Это элементарная физика. Мы не знаем, насколько велико это дополнительное потепление, но оно легко может привести к изменению еще на 70 % по сравнению с уже произошедшим потеплением. Так что в этом смысле мы уже находимся на уровне 2 °C. Нам повезет, если мы остановимся на 4 °C. Это не оптимизм и не пессимизм. На мой взгляд, такова объективная реальность.

(Глобальное повышение температуры на 4 °C не просто значительно превышает официальный порог катастрофы, оно приближает нас к ситуации, которую можно описать как немыслимую.)

— Думать, что каким-то образом исследования в области солнечной геоинженерии откроют ящик Пандоры, — страшно наивно, — сказал Шрэг. — Вы правда верите, что американские или китайские военные об этом не думали? Да ладно! Уже использовался засев облаков, чтобы вызвать дождь. Ничего нового или секретного тут нет. Людям нужно перестать думать о том, нравится им солнечная геоинженерия или нет и стоит ли ей заниматься. Необходимо понять, что не нам решать. И не Соединенным Штатам. Но представьте, что вы — мировой лидер и у вас есть технология, которая может избавить человечество от боли и страданий, полностью или частично. Наверняка это сильное искушение. Я не говорю, что это случится завтра. Думаю, лет тридцать у нас еще есть. А самая важная задача ученых — просчитать все варианты и понять, что может пойти не так.

Пока мы разговаривали, в офисе появилась подруга Шрэга. Он представил ее как Эллисон Макфарлейн, профессора Университета имени Джорджа Вашингтона и бывшую главу Комиссии по ядерному регулированию США. Когда он сказал, что мы обсуждаем геоинженерию, она опустила большой палец вниз, выражая свое неодобрение.

— Это повлечет за собой непредвиденные последствия, — сказала она. — Ты думаешь, что поступаешь правильно. Твои знания о природе и мире говорят о том, что все получится. А потом ты запускаешь процесс, и он приводит совсем не к тем результатам, да еще при этом случается какая-нибудь новая беда.

— Реальность изменения климата такова, что мы находимся в тупике, — ответил Шрэг. — Геоинженерия — штука непростая. Мы обратились к ней только потому, что мир раздал нам дерьмовые карты.

— Мы сами их себе раздали, — возразила Макфарлейн.

3

Примерно тогда же, когда ВМС США запустили проект «Ярость бури» (Project Stormfury), армия приступила к осуществлению проекта, который был известен — правда, лишь немногим, поскольку он был совершенно секретным, — как «Ледяной червь» (Iceworm). Проект «Ледяной червь» был чрезвычайно холодным планом победы в холодной войне. Военные предложили пробурить в ледяном покрове Гренландии сотни километров туннелей и проложить там рельсы, по которым должны были курсировать ядерные ракеты, чтобы сбить с толку разведку СССР. «Таким образом, в проекте сочетаются мобильность, рассредоточение, скрытность и твердость», — хвастливо заявлялось в секретном отчете[230].

В соответствии с этим планом летом 1959 г. Инженерный корпус сухопутных войск США был направлен на строительство базы. Так называемый «Лагерь столетия» располагался на 77° с. ш., примерно в 240 км к востоку от моря Баффина. Это было крупнейшее сооружение, когда-либо возведенное на ледяном щите или внутри него. При помощи гигантских снегоочистительных машин военные инженеры вырыли в снегу целую сеть проходов, в которых располагались жилые помещения, столовая, часовня, кинотеатр и парикмахерская. Была даже подледная аптека, где продавались подарочные духи. (В лагере любили шутить, что здесь, видимо, за каждым деревом прячется девушка.) Электричество поступало от портативного ядерного реактора.

«Лагерь столетия» был той частью проекта «Ледяной червь», о которой говорили открыто. Утверждалось, что база была построена для полярных исследований, и армия даже выпустила рекламный фильм, рассказывающий о титанических усилиях Инженерного корпуса в этой области. Для доставки строительных материалов с побережья потребовалось несколько колонн специальных тракторов, которые двигались по льду со скоростью 3 км/ч.

— «Лагерь столетия» — символ непрестанной борьбы человека за завоевание окружающей среды, — бодро декламировал голос за кадром[231]. На экскурсии по туннелям водили репортеров и даже пригласили погостить двух бойскаутов — американца и датчанина[232].