Под боссом

— Что значит «все»? — огрызаюсь я. — Ты же знаешь про ограничение на моей карте.

— Самое мудрое батино решение относительно тебя. Так где они?

— Я немного увлеклась покупкой туфель.

Которые теперь даже не смогу надеть, потому что моя нога похожа на шар для боулинга.

Макс одаривает меня скептическим взглядом и насмешливо уточняет:

— Так, может, стоит их вернуть?

— Не гневи бога. Так ты одолжишь мне денег?

Макс достает из кармана телефон, несколько раз щелкает пальцами по клавиатуре, и через секунду мой айфон удовлетворенно рыгает. Уфф. Хвала интернету и родственным связям. У меня снова есть деньги.

Через час я выхожу из кабинета травматолога с черно-белым снимком в руке и диагнозом «растяжение связок голеностопа средней тяжести». Хромая по коридору, невольно представляю себя героем боевика, за спиной которого взрываются автомобили.

— Трогай, холоп, — осторожно опустившись на сиденье Камаро, хлопаю Макса по плечу. — Барыне нужно в опочивальню, примотать к ноге замороженный зеленый горошек.

— Барыня сейчас пешком поковыляет. Пристегнись и чтобы всю дорогу ни звука. Никаких: «Мы сейчас умрем», «Мы здесь не пролезем» и «Я все расскажу деду». Усекла? Я за сыном опаздываю.

Взвесив все «за» и «против», я говорю «усекла» и зажмуриваюсь. Всего пятнадцать минут потерпеть.

— Тебе наверное подняться нужно помочь, — замечает Макс, заруливая ко мне во двор. — Может, я лучше тебя на руках дотащу?

Я даже собираюсь согласиться на подобный вариант инцеста, но в этот момент боковым зрением улавливаю знакомый припаркованный автомобиль, и замираю. Ой, да мало ли в Москве черных Ауди А8 в версии Long? Немало. Но сатанинские три шестерки на номерах, определенно, сужают круг поиска. Это точно Серов. Стоит в моем дворе. Боже мой, боже мой! Хотя, стоп. Лотерейка-то просрочена, так какая мне разница, что здесь делает эта козлина.

— Вскарабкаюсь на этаж сама, — на вопросительный взгляд Макса торопливо поясняю: — Не хочу заставлять Энди ждать.

Кажется, он хочет возразить, поэтому я тянусь через консоль, красноречиво демонстрируя намерение обнять.

— Иди уже, — ворчит Макс, отпихивая мои руки. — Если что — звони.

Камаро с ревом покидает мой двор, а я, расправив, плечи, гордо ковыляю к подъезду, поскрипывая кроксами. На машину Серова, разумеется, не смотрю. Даже если он вдруг решил побомбить в Убере — мне плевать.

— Александра, — нетерпеливо раздается сзади.

Сделав вид, что у меня в ушах торчат невидимые айподсы, я продолжаю свое ракообразное шествие.

— Александра! — звучит громче.

Выкуси.

Мой путь неумолимо подходит к подъездным ступенькам, но больше меня никто не окликает. Настойчивости, блин, как в вилке капусты.

Так я думаю до тех пор, пока не ощущаю на запястье шершавость фитнес-мозолей, а за спиной — горячее дыхание.

— Александра. Я тебя вообще-то звал.

33

Саша

Лицом к Серову я поворачиваюсь медленнее, чем Нептун вращается вокруг Солнца(приблизительно 165 лет — прим. автора). Демонстративно смотрю на мозолистую лапищу, сжимающую мой локоть, а затем все в той же расслабленной манере ленивца — ему в глаза.

— Ну и чего ты орешь на весь двор?

— Мне было невыносимо смотреть на твою походку.

— Тогда что ты здесь забыл? Дуй в метро, там от прямоходящих всласть кайфанешь.

Челюсть Серова сжимается в недовольстве, глаза гневно вспыхивают, но быстро гаснут.

— Ты была в больнице? Что сказал врач?

— Сказал, чтобы я завязывала общаться с козлами. Именно поэтому я сейчас войду в свою дверь и буду надеяться, что больше никогда тебя не увижу.

На отвратительно красивых губах мелькает ироничная усмешка.

— А как же обещанный кофе?

Еще один минус гребаных кроксов: у них нет каблуков, и мягкая резиновая подошва не сможет проткнуть этому наглому козлине ступню.

— Кофе тебя ждет в ближайшим Макдональдсе. Свободная касса находится там же.

— Я собираюсь выпить кофе у тебя.

От собственного «пфффф» вибрируют губы и закладывает уши. Я подозревала, что наличие гигантского члена повышает мужское самомнение, но не до такой же степени.

— Напоминаю еще раз, что мы в Москве, а не в Хогвартсе. Здесь нет летающих гиппогриффов, жаброслей, единорогов, как и нет ни единой возможности, что ты когда-нибудь выпьешь кофе на моей кухне. А теперь заканчиваю тискать мой локоть и дай пройти.

— Даже не подумаю. Я перенес встречу и не уйду, пока не получу то, за чем приехал.

«Перенес встречу, чтобы ко мне приехать?» — проигнорировав суть скандального заявления, довольно верещит мое женское самолюбие.

Ау! Даже если и перенес, плевать. День открытых дверь окончен, и рецидивов не планируется.

Я выдираю локоть из сатанинской хватки и разворачиваюсь к подъездной двери. Много чести с ним спорить.

По-старушечьи шоркая подошвами кроксов, берусь за ручку, и невольно взвизгиваю, когда ноги вдруг отрываются от земли, в ноздри проникает запах люциферского парфюма, а лоб утыкается в твердое плечо от Армани. Захлебнувшись возмущением, я секунду не могу издать ни звука, и прихожу в себя, лишь когда дверь захлопывается, погрузив нас в подъездную прохладу.