Под чертой (сборник)

Во-первых, силой давления на них. При Путине посажено или подведено под следствие, а также выдавлено из страны (по брежневскому принципу – либо там на свободе, либо здесь в тюрьме, причем не по политической, а по уголовной статье) пока все же меньше народа, чем в СССР (а про бросания в психушки я не слышал вообще). Ну, создатель группы «Война» Плуцер-Сарно в Праге, ну, Pussy Riot в тюрьме, ну, похоже, Навальному «десяточка» светит, – но Бог даст, обойдется «двушечкой».

Во-вторых, никто из этих лишних людей с голода не помирает. Это вам не история с Зощенко, которого лишали продовольственных карточек.

В-третьих, всем этим криэйтерам-лузерам (к которым, безусловно, я и себя отношу) закрыт лишь путь в контролируемые и дотируемые государством СМИ, и прежде всего – на федеральные телеканалы. А в интернете, в соцсетях – вопи что хочешь для всех пяти тысяч своих подписчиков.

Потому что – в-четвертых, и это самое главное! – на «новых лишних» нет массового спроса. Если в СССР томик Ахматовой разлетался в секунду, на Тарковского было не попасть – то где сегодня те миллионы, что по вечерам должны, по идее, прилипать к «Дождю» или собчаковскому «Госдепу-3»? Народ слушает Стаса Михайлова и смотрит «Пусть говорят» (а шибко продвинутые – Ивана Урганта и «Камеди Клаб»). Народ вообще не знает, что был такой, недавно покончил с собой, Паша 183, граффитист-акционист, русский Бэнкси – да нам и на Бэнкси плевать. У нас граффити есть мазня, а не искусство – вот почему для меня смерть Паши Пухова знаменательна, как и смерть Мамышева-Монро, на которого страна тоже плевать хотела, как и на всех, кто иной.

Россия стала потребительски похожа на Европу, но вот с точки зрения свобод, инициатив, смыслов… Эту границу хорошо подметил Сергей Пархоменко (еще один «лишний»), выступая с лекцией в петербургских «Ткачах». Почти все нынешние руководители западных газет и журналов, формирующих повестку дня – от, условно, «Нью-Йоркера» до «Нью-Йорк Таймс» – в начале 1990-х работали собкорами в Москве. Но никто из тогдашних российских властителей дум – журналистов-любимцев 1990-х – не формирует повестки дня в России сегодня. Их не пускают формировать.

Эта ситуация сформировала несколько типов «лишних».

Тип 1: дачник

Уставший оппозиционер, вчерашний певец либеральной идеи, ныне тихо живущий в загородном доме с удобствами, включая теплый клозет и быстрый интернет. Желчен, ворчлив, умен, признает былую наивность, легко поддерживает разговор о хождении страны по кругу: время читать Ключевского и Пайпса у него есть. По «спутнику», кроме Discovery, Animal Planet и спорта, смотрит «Дождь», BBC World или CNN, а от случайно включенной «России» орет, как императрица Елизавета визжала при виде мыши.

Экономически база нового дачничества была заложена в 1990-х, когда свежие голоса перемен оплачивались на уровне Кабалье или Каррераса. Первые российские телезвезды стали и долларовыми миллионерами: по крайней мере, когда миллионы стали стоить квартиры, которые они купили в кредит, который им тихо списали. И не только телезвезды: основатели первых глянцевых журналов, радиостанций, издательских домов. Кое-кто вложился в бизнес, с которого до сих пор капает достаточно, чтобы не заботиться о хлебе насущном. А кто-то банально сдает городскую квартиру и на ренту живет за городом.

Оппозиционный «дачник», в силу битости, осторожен. У него аккаунты в социальных сетях не для того, чтобы высказываться – а чтобы читать тех, кто высказывается.

Вычислить «дачника» легко. Вспомните героев «Взгляда», 5 канала, «До и после полуночи», про которых давно ни слуху, ни духу. Где они? Гуляют с любимым пуделем по весеннему лесу, как Владимир Молчанов.

Хочется верить, что молчащие пишут втихаря мемуары, по которым затем – вкупе с архивами ФСБ – будет восстанавливаться реальная история.

Тип 2: Герцен

Тот же «Дачник» с рентой из прошлого, однако решивший, что комфортнее и свободнее жить за рубежом. Сторонится, как чумной, Майами (слишком пошло. Слишком много депутатов и попсы – напоминает Сочи). Лондонским дачником, например, можно считать бывшего «огоньковца» и бывшего главу администрации президента Валентина Юмашева.

Но поскольку за границей можно позволить себе больше, чем под сенью родимых осин, то образцовым зарубежным дачником является Андрей Мальгин. Журналист и литкритик, первый главред журнала «Столица» (абсолютнейшего трендсеттера по тем временам), Мальгин разбогател на издательском бизнесе, основав компанию «Центр Плюс», акции которой затем продал. Сидит сегодня себе в Тоскане и пишет ехиднейшие посты в ЖЖ. Невольная бинокулярность зрения – российско-европейского – позволяет Мальгину глупости российских властей подмечать, комментируя весомо, грубо, зримо. И тогда на заявление Кремля, что если родные Березовского попросят захоронить олигарха в России, эту просьбу рассмотрят – следует ехиднейший мальгинский вопрос: а с каких это пор Кремль дает разрешения на захоронения в России граждан России?

Тип 3: маргинал