Под чужим именем

Гуляев возвращался от знаменитого рыболова поздно. Жил он здесь же, на Зеленой Горке, вот уже десять лет, снимая у старушки Бодягиной мезонин ее покосившегося старенького дома.

Гуляев был в отличном настроении, он шел, тихо напевая себе под нос что-то по поводу цыпленка, который тоже хочет жить. Когда он поровнялся с домом, со скамейки поднялся человек и двинулся к нему навстречу.

Эта встреча была не очень приятна Гуляеву, однако он остановился и любезно протянул руку Саше Елагину.

Саша Елагин, водитель грузовой машины, в начале прошлого года демобилизовался, но успел влюбиться, женился и уже ждал ребенка. Проникаясь к жене чувством удивительной благодарности, он ухаживал за ней, трогательно оберегая ее от волнений и тяжелой работы, сам мыл пол и стирал белье. Был Саша человеком необычайной физической силы. Домкрат под машину он ставил так: руками поднимал машину, а кто-нибудь подставлял поднятый домкрат. Как большинство сильных людей, он был добродушен и прост, пил редко, да и то больше пиво, но пьянел быстро.

И сейчас Елагин был пьян. Широко расставив ноги, засунув руки в карманы брюк, он беззлобно, мягко попросил:

— Поговорить бы чуток, Сергей Иванович, а?

— Ну что ж, давай, Саша, потолкуем, — согласился Гуляев и, взяв его под руку, повел на берег реки, на пригорок, где стояла в тени старой липы одинокая скамейка.

По реке бежала лунная тропинка, где-то около берега, под ветвями ивы, скрипя уключинами, поднималась против течения лодка и в ней тихо, едва перебирая лады, баянист наигрывал:

«Уж ты степь моя»…

Гуляев и Елагин сели на скамейку, помолчали.

— Ну, что у тебя, Саша? — нарушив молчание, спросил Гуляев.

— Не знаю, как и сказать, Сергей Иванович. Очень я вам обязан, хороший вы человек, душевный…

— Ты, Саша, будто сватать меня собираешься, все хвалишь да хвалишь. Либо денег занять хочешь? — с ухмылкой спросил Гуляев.

— Вы для меня, Сергей Иванович, что отец родной. Другой бы отец того для сына не сделал, что вы для меня сделали… — в голосе Елагина слышалась пьяная слеза умиления.

— Гляди, Саша, захвалишь меня, зазнаюсь, — все так же бросил Гуляев.

— Нет, Сергей Иванович, вы человек простой. Я с вами чуток поговорю, у меня на душе яснее становится. Варька-то моя на сносях, того и гляди рожать будет… Ох и люблю я ее, Сергей Иванович, так люблю, что и слов у меня нет оказать это.

— А ты, Саша, помолчи. Гляди красота какая.

Лодка выбралась на середину реки, девушка, сидевшая на веслах, перестала грести и, откинувшись назад, запрокинула руки за голову. Подхваченную течением лодку медленно сносило вниз, и звуки баяна становились все глуше, глуше и затихли совсем.

— Ты хотел мне что-то оказать, Саша? — напомнил ему Гуляев.

— Хотел, Сергей Иванович, да вот чуток задумался, — ответил Елагин, проводив глазами падающую звезду. — Был уговор меж нами, ну я его честь-по-чести выполнил. Теперь вы не то что любительские, по второму классу права получите.

— Ну? — после паузы спросил Гуляев. — Ты, Саша, все чего-то не договариваешь.

— Не знаю, как и сказать. Смелости у меня не хватает, — растерялся Елагин.

— Ну, ну, Саша, смелее!

— Не могу я, Сергей Иванович, машину вам давать. Поговорили бы вы с начгаром, он вас уважает, даст распоряжение и — порядок! Я, конечно, вам по гроб жизни обязан, да…

— Кишка тонка, так, что ли? — с усмешкой спросил старик.

— Ладно, — сказал Елагин, безнадежно махнув рукой, — ладно, что будет, то будет, — и, поднявшись, добавил: — Варька, поди, волнуется, поздно… Покойной вам ночи, — и широкой походкой, вразвалку, он быстро пошел в сторону города.

Гуляев постоял, посмотрел ему вслед.

В стороне города огромные корпуса завода сверкали электрическими огнями, дальше еще и еще, огни переливались, сливаясь на горизонте с ярким, звездным небом и полной луной.

16. ОПЯТЬ СЛЕДЫ

В субботу утром, когда майор Никитин пришел в управление, Шура сказала ему, что полковник болен и сегодня на работе не будет.

Никитин прошел в свой кабинет. Он только что побывал на объектах и лишний раз убедился: материально-техническое обеспечение стройплощадок ведется из рук вон плохо!

С объектов Никитин проехал на центральный материальный склад, все внимательно осмотрел и пришел к выводу, что склад затоварен дефицитными, но ненужными стройке материалами и совершенно не обеспечен всем тем, что было необходимо строителям ОСУ.

Сделав для себя выписку остро необходимых материалов, Никитин положил ее в стол и вызвал к себе Вербова с картотекой МТО.

Вербов явился, как всегда, с дежурной улыбкой и, поставив на стол Никитина большой узкий ящик с картотекой, весело сказал:

— В нашей маленькой корзинке, что угодно для души…

— Для души, может быть, а для стройки нет, — сухо отозвался Никитин. — Я не понимаю вас, Евгений Николаевич. Зачем у нас на складе лежит сотня эмалированных ванн, тридцать пять кубов дубового паркета, полтонны обойно-мебельных гвоздей и многие другие материалы, в которых есть острая нужда на многих стройках и предприятиях страны; в то же время нет материалов, нужных нам.