Под чужим именем

— Нет, самое интересное впереди, — сказал Гаев. — Вчера при таможенном осмотре на Внуковском аэродроме личных вещей фотокорреспондента журнала «Лайф» Генри Пресли объектив фотокамеры Лейц вызвал подозрение: на стенках объектива противоаберрационная нарезка была закрыта темной блестящей массой, которая оказалась шифрованной микропленкой. Вот расшифровка, — закончил капитан, положив на стол узкий лист бумаги.

«Фрэнк благополучно добрался до цели и предпринял необходимые шаги. Полагаю, что четкая работа Келли заслуживает благодарности. Майкл».

— Совершенно очевидно, что Генри Пресли — передаточная инстанция. Кто-нибудь из работников посольства, как это часто бывает, занимается совместительством, — усмехнулся полковник и добавил:

— Он прочел наше объявление о шифоньере красного дерева и сделал совершенно закономерные выводы: Фрэнк добрался, дал объявление, стало быть, предпринял необходимые шаги; а Келли — это мюнхенский специалист по переброске шпионов и диверсантов, наш старый знакомый. Все ясно, но вот письма, нужного нам письма, товарищ Гаев, пока нет.

6. СОН В РУКУ

Вечером приятный тенорок попросил к телефону Кузьму Тимофеевича. Обладатель тенорка оказался еще и обладателем старинного шифоньера красного дерева.

А утром Кузьма Тимофеевич выехал электричкой в Ильинское, где находился старинный шифоньер. Но он опоздал: шифоньер уже был продан. Тяжело переживая эту неудачу, Иншаков вернулся домой уже поздно, весь вечер ожесточенно парился в Сандуновских банях и пил холодное пиво. Ночью спал плохо, видел во сне, будто шифоньер красного дерева, лязгая зубами, открывает пасть и, точно библейский кит, проглатывает Кузьму Тимофеевича прямо в костюме-тройке и с зонтиком. В чреве шифоньера душно и пахнет березовым веником, а на самом видном месте плакат: «В шайки ногами не становиться».

Наклоняется над ним банщик Аким и говорит ласково: пожалуйте, Кузьма Тимофеевич, я вас на квартиру доставлю. Выводит Аким его из шкафа, и вот они оба около парадного и Кузьма Тимофеевич читает с облегчением: «К. Т. Иншаков. Звонить два раза». Аким нажимает кнопку, слышны резкие звонки, но дверь не открывают, тогда Иншаков сам звонит два раза, еще два раза, еще…

Проснулся он и слышит — звонят действительно, а на столике рядом лежит и благоухает березовый веник. Посмотрел он на часы — было двадцать минут пятого.

Вскочил Иншаков с кровати, набросил халат, а звонок у дверей все заливается. Где-то в боку заныло от дурного предчувствия. Поднял он сиденье пуфика, вынул большой пакет, побежал на кухню и бросил его в мусорное ведро, после чего открыл дверь.

Предчувствие его не обмануло: в сопровождении дворника явились два товарища и предъявили ордер на обыск.

Обыск у Иншакова длился три часа и не дал никаких результатов, товарищи уже было собрались уходить, как вдруг раздался стук в дверь, вошла соседка и, положив на стол большой пакет, сказала:

— Вот, товарищи, пошла я мусор выносить, опрокинула ведро в урну, а газета эта лопнула, они и посыпались, я даже и сейчас в себя не могу прийти… — и действительно, вид у женщины был очень удивленный.

В пакете оказалось почти на миллион рублей облигаций разных государственных займов.

— Ваши? — спросил его один товарищ.

— Нет, такими вещами не занимаюсь, — ответил Иншаков и даже засмеялся.

Но облигации оказались завернутыми в «Вечернюю Москву», а на газете карандашом номер дома и номер квартиры обозначены. Никто в этой квартире, кроме Иншакова, эту газету не выписывал; кроме того, нашли в пачке тетрадку с описью номеров всех облигаций, ну а от своего почерка не откажешься.

— А мы-то считали, что он в «сорочке» родился; что ни заем, обязательно Кузьма Тимофеевич выигрывает, а он вон что! Спекулянт!! — резко сказала соседка и ушла, хлопнув дверью.

И действительно, Иншаков спекулировал облигациями государственных займов.

Попытка заработать на шифоньере красного дерева оказалась последней, к тому же неудачной спекуляцией Иншакова.

А дворник этого дома, Авдотья Никитична, рассказывала:

— Глядите, какие нынче люди пошли: Лебедева Галина Петровна, работает в больнице санитаркой, меньше меня получает, а миллион в мусорном ведре нашла — государству вернула! На миллион не позарилась.

7. ВЕТОЧКА СИРЕНИ

Была уже середина мая. Генерал, заинтересованный делом Фрэнка-Рубцова-Клюева, сильно торопил полковника. А что мог сделать Каширин? Мог ли он ускорить развитие событий?

Проверка всех писем, полученных 31-м почтовым отделением на имя Рубцова, не дала ощутимых результатов. Иншаков оказался просто спекулянтом, он сознался во всем и был осужден Народным судом по статье 107-й уголовного кодекса.

Однажды на исходе дня пришел капитан Гаев, и по одному его виду полковник понял, что произошло что-то важное. С трудом сдерживая улыбку, Гаев молча положил на стол полковника ничем не примечательный серенький конверт.