Под чужим знаменем: Крысиная тропа

– Да. И потому верховного интересует все, что касается восстания!

– Отчет уже готовится, товарищ маршал…

***

Максимов, вернувшись к себе на Лубянку, сразу вызвал своего заместителя Ивана Артуровича Нольмана.

Старший майор7 НКГБ СССР Нольман с осени 1941-го года работал под началом Максимова. Ранее они не сильно жаловали друг друга. Причиной раздора был негативный отзыва Нольмана о работе Максимова в 1935 году.

Нольман тогда успешно работал в Иностранном отделе ОГПУ8, под руководством «Дугласа»9 и там они пересеклись в первый раз.

Максимов хорошо помнил ту их встречу. Тогда Иван Артурович сидел в кресле начальника…

****

– Вы сотрудник ВЧК с лета 1918 года? – спросил Нольман.

– Так точно, – ответил Максимов

– В вашем деле нет указаний на ваше образование? Вы учились в гимназии?

– Нет. Только приходская школа.

– Но вы проситесь в Иностранный отдел, товарищ Максимов. Вы говорите на иностранных языках?

– Немного по-польски. Воевал там с Тухачевским.

– Иностранный отдел ОГПУ – это особый отдел, товарищ Максимов. Я лично говорю по-немецки, по-французски, по-английски и немного знаю итальянский.

– Насколько я знаю, товарищ Нольман, в вашем отделе есть и люди, слабо знающие языки. В Европе много русских эмигрантов. И я готов учиться.

– А с чего вас так тянет в нашу группу, товарищ Максимов?

– Хочу быть полезным своей стране.

Нольман еще раз посмотрел в послужной список Максимова.

– В вашем деле есть запись от 1919 года. Вы были в плену?

– Да меня захватили люди из колчаковской контрразведки.

– И как вам удалось выжить?

– Меня отпустили, – честно признался Максимов.

– Отпустили? Из контрразведки адмирала Колчака? Оттуда выпускали только на тот свет.

– Но как видите, товарищ Нольман, я сижу перед вами.

– Хорошо, товарищ Максимов. Я сделаю заключение и передам товарищу Шпигельглассу…

***

В итоге с подачи Нольмана Шпигельгласс ответил Максимову отказом. За несколько последующих лет группа «Дугласа» совершила ряд громких политических убийств и похищений. Это они выкрали и доставили в СССР генерала Миллера10 и убили в Роттердаме видного украинского националиста Коновальца11.

Но время иностранного террора прошло, и руководство предпочло избавиться от группы. Шпигельгласс был в ноябре 1938-го года арестован по обвинению в шпионаже. А в 1941-ом расстрелян. Такая же судьба ждала и Нольмана. Но его спас Берия. Ставший уже тогда всесильным при Хозяине12 Лаврентий Павлович высоко ценил аналитические способности Нольмана.

В 1940 году они встретились во второй раз – Нольман и Максимов. Но на этот раз в кресле начальника уже сидел Максимов.

– Я прочитал в вашем личном деле, товарищ Нольман, что вы в 1919 году работали в специальном отделе под руководством товарища Кедрова?

– Да впоследствии это Особый отдел ВЧК.

– Здесь прилагается ваша характеристика, выданная Особым отделом ВЧК в 1920 году. «Товарищ Нольман состоял сотрудником Особого отдела ВЧК и проявил себя честным и заслуживающим доверия работником».

Нольман ничего не сказал на это.

– Затем вы, товарищ Нольман были уполномоченным ВУЧК в Киеве. В 1921 году вас отозвали в Москву. Вы заняли должность в КРО ГПУ. А затем перевелись к Шпигельглассу в Иностранный отдел ОГПУ. Все верно?

– Да.

– Так, – Максимов перевернул лист. – Но вот запись иного рода в вашем деле, товарищ Нольман. Вот послушайте «За измену Родине, участие в заговорщицкой деятельности, шпионаж и связь с врагами народа» вас арестовали.

– Это так! – ответил Нольман.

– Вы признались в том, что здесь написано?

– С меня сняли все обвинения, товарищ комиссар.

– Но вы признались? Как признался ваш руководитель Шпигельгласс?

Нольман повторил:

– С меня сняли все обвинения. Обратитесь к наркому внутренних дел СССР товарищу Берии, товарищ Максимов…

***

Уже три года они работают вместе. И Нольман ни разу не подвел своего начальника.

Старший майор вошёл в кабинет.

– Вызывали, Владимир Иванович?

– Проходи, Иван Артурович.

– Как все прошло у Генерального комиссара?

– Лаврентия Павловича интересует Варшава.

– Я составил отчет из донесений наших агентов в Варшаве, Владимир Иванович.

– Я вызвал тебя по другому поводу, Иван Артурович. Как твой протеже Рогожин?

Максимов интересовался агентом, которого Нольман рекомендовал к заброске. Андрей Сергеевич Рогожин не был профессиональным разведчиком. Он был студентом МГУ и подал заявление о призвании его в ряды Красной Армии. Нольман предложил использовать способности молодого человека, владеющего четырьмя языками.

Рогожин отправился в армию под своей настоящей фамилией и Нольман «организовал» для него попадание в плен к немцам. Целью Андрея Рогожина был учебный центр РОА в Дабендорфе.

– Адаптируется, Владимир Иванович.

– Не слишком ли долго?

– Рогожин агент на перспективу, Владимир Иванович. Пока он мало что может, но в будущем этот агент нам сослужит хорошую службу. Помяните мое слово, товарищ комиссар.

– Он все еще на старом месте?

– Нет. Мой агент Ласточка видела его в последний раз во время миссии в отряде Сокола13.

– Это когда погибло много наших десантников?