Под чужими знаменами

Лемковский вынужден признать, что «пестрота» состава детективов этого отдела была результатом того печального факта, что специалистов по этой части среди украинцев под рукой не было. Вполне закономерно, что в системе тайной разведки УГА действовали полому австрийские агенты и другие чужестранцы. «Общество, — пишет Лемковский, — враждебно и с пренебрежением относилось ко всякой полицейской и разведывательной службе, предпочитая ей более достойные посты… Ничего нет удивительного, что в результате такого отношения охранять созданный строй должны были чужестранцы».

Оправдав, таким образом, появление в разведке УГА иноземцев, Лемковский подробно рассказывает, как ЭрВу участвовал в разгроме революционного движения в Западной Украине, как, в частности, при содействии тайной разведки УГА весной 1919 года были решительно подавлены революционные выступления трудящихся в Дрогобыче. Лемковский сообщает о контакте ЭрВу с разведкой белой армии генерала Деникина и румынской охранкой (сигуранцой) и хвастается тем, что «разведчики ЭрВу доходили не только до Киева, но еще глубже в большевистский тыл, до Москвы…»

Лемковский скорбит в своих мемуарах по поводу того критического положения, в котором оказались шпионы УГА, когда главнокомандующий УГА генерал М. Тарновский стал вести переговоры с белой армией Деникина, а Петлюра возобновил переговоры с панской Польшей, в итоге которых вся Западная Украина была, как известно, отдана под власть пилсудчиков.

«Каждая ориентация требовала информации о состоянии того партнера, с которым имели намерение вести переговоры», — жалуется Лемковский.

Ну как здесь не растеряться верным, но малоопытным последователям австрийских шпионив? Тем более, что УГА в результате предательской политики ее руководителей была выведена в то время за пределы западноукраинских земель и очутилась в тяжелом положении.

«Тиф косил УГА, — пишет Иван Лемковский, — бригады уменьшались до размера сотен и куреней. Смерть уничтожала и разведывательный персонал. Территория Украины, занятая УГА, кишмя кишела разведчиками всяких партий и государств».

Но вот наступают перемены, о которых Иван Лемковский вспоминает с дрожью в голосе. «С того момента, когда шефом штаба главного командования УГА стал генерал австрийской армии Цириц, разведка сильно укрепилась. Генерал Цириц продвигал на ответственные посты немецких офицеров из своего окружения. Одного из них — атамана Вурма, он назначил шефом ЭрВу, одновременно оставив у руководства поручика УГА Родиона Ковальского».

Мы позволили себе углубиться в прошлое украинского национализма только для того, чтобы напомнить читателю тот немаловажный факт, что приближенный генерала Цирица и новый шеф разведотдела атаман Вурм был близким другом Ришарда Яры, ставшего в тридцатых годах доверенным лицом фюрера ОУН Евгена Коновальца.

Так же как и Ришард Яры, Вурм, по словам Лемковского, «даже говорить по-украински не умел и украинской жизни не знал».

Таким образом, кронпринц Вильгельм Габсбург, которого австрийская монархия прочила в украинские гетманы, австрийско-немецкие офицеры Вурм, Ришард Яры и генерал Виктор Курманович — все это были те невидимые, но прочные нити, которыми украинские националисты еще со времен первой мировой войны связали свою судьбу с немецкими империалистами.

О Вильгельме Габсбурге стоит рассказать особо. Этот отпрыск династии Габсбургов был охвачен безумной идеей стать императором Украины. Чтобы снискать себе популярность среди своих будущих подданных, он стал носить украинские сорочки, вышитые крестиком, изучать украинский язык, заводить знакомства с украинской интеллигенцией. За его любовь к вышитым украинским сорочкам умиленные блюдолизы из числа запродавшей себя Вене украинской националистической интеллигенции и прозвали своего патрона Василь Вышиваный, переделав на украинский лад и его чуждое для украинского уха имя Вильгельм.

Украинские националисты обнародовали свои связи с агентами германского империализма, как только немецко-фашистская армия захватила в июне 1941 года Львов.

На марки, полученные в министерстве пропаганды Геббельса, они начали сразу же выпускать в оккупированном Львове газетку «Українські вісти».