Под долгом королевской крови

Он привык жить каждый день рука об руку со своим мечом. Однообразная жизнь, день за днём он проводил в сражениях. Но как же значительно изменилась его жизнь сейчас. То, чего он раньше презирал и вовсе не понимал, стало большей частью его жизни. Любовь, словно смертельная хворь поразила его тело и разум и нет ни единого лекарства от столь прекрасного, но в то же время удушающего недуга.

Ансгар ласково прошёлся пальцами по рёбрам принцессы, слегка щекоча её.

— Ах, Ансгар, прекрати же, — она пыталась подавить свой озорной смех. — Иначе сейчас сюда сбегутся все.

Парень развернул девушку к себе.

— Я не хочу, чтобы нарушали наше уединение, поэтому прекращу, — он завёл прядь её волос за ухо и наблюдательно рассматривал каждый уголок её лица.

Они могли просто молча стоять и смотреть друг другу в глаза. Двое до умопомрачения влюблённых молодых людей.

— Совсем скоро я предложу отцу своё решение, надеюсь он одобрит, если же нет, то я всё равно это сделаю. Я не позволю жить столь ужасному человеку, что принёс нас всем столько боли… тебе столько боли, — он задержался на её глазах.

— Но всё это меня пугает, Ансгар. Если с тобой, что-то случится, как же я смогу продолжить жить?

Его рука обхватила её голову и придвинула к себе, поцеловав в лоб.

— Не переживай так об этом. Я обязательно вернусь к тебе. Я не отдам тебя своему брату, никому либо другому. Не позволю никому смотреть на тебя так, как смотрю лишь я на тебя.

— Я всем сердцем буду ждать тебя, знай это, — она обняла принца, и они почувствовали их учащённое сердцебиение. Не было сомнений — эта любовь либо спаситель для них или же погибель.

***

Королева Рунгерд взволнованно ходила по тёмному залу и поглядывала на луну в окне. Её мысли погрязли в тревоге. Так худо она себя давно не чувствовала.

Она должна, что-то сделать, но, что же?

Какая она мать после того, как всё раскроет. Счастье одного сына, — это беда для другого. Если же правда откроется, Ансгар будет единственный и прямым наследником престола, но, что же станет с Сигурдом?

Как же мать, что вырастила его и считает за своего родного может так поступить.

Резко вошедший король резко вырвал её из раздумий.

— Ты странно себя ведёшь в последнее время, Рунгерд, ты часом не больна?

Королева нахмурилась.

— Нет, я немного задумалась.

— О чём же? — король был любопытен. — Кажется ты много стала думать. Постоянно ходишь с этим угрюмым выражением лица.

Это задело королеву, и она обернулась к королю.

— Об ошибках.

Король вопросительно уставился на неё.

— И какие же ошибки вы успели совершить, моя королева?

— Они вовсе не мои и от старости покрытые мраком. Стоит мне только вспомнить, как я тут же мрачнею. Она покрыта пылью, но это не значит, что её все забыли, — тихо и с презрением добавила она.

Рунольв встрепенулся словно догадываясь о чём идёт речь.

— Зачем же бередить старые тайны? Ещё и в таком месте? — он оглянулся.

— Я только сейчас понимаю, что все мои решения слились в большую проблему над моей головой. Я не в силах её решить, но и поделиться с вами не могу.

— Мы давно не делимся с вами секретами, но тут всё попрошу объясниться, — он приблизился. — Он о чём-то догадывается? — он выпытывающе прошептал.

Королева лишь шикнула.

— Помолчите, — она огляделась. — Нас могут услышать. А я этого не желаю.

— Что же за проблема повисла над твоей головой, Рунгерд? — он изменил тон.

— Если бы ты не совершил ошибку двадцать три года назад, Рунольв, возможно сейчас всё было бы легче. Но я безумно благодарна тебе за неё. Нет большей радости в моей жизни, нежели мои сыновья.

Рунольв умолк уставившись куда-то вдаль.

— Но, то, что ты совершил с его матерью я тебе никогда не прощу, — она подошла к нему вплотную и прошипела. — Он никогда не узнает. Никогда. Пусть это тяготит лишь мою душу.

Рунольв сжав челюсть собрал пальцы в кулак. Эта тема ему тоже становилась невыносима.

— Ты никогда не любила его так, как своего родного, — он сказал это с пренебрежительностью. — Ты всегда разделяла их. Ведь Сигурд не твоя кровь и в нём нет ни капли схожести с тобою, чего не скажешь об Ансгаре. Сама честь и благородие, что и его мать, что, когда-то спасла этого несчастного мальчонку, — все слова вырывались из его уст с ожесточением, словно долго накапливаясь, он всё же дал им свободу.

Губы королевы задрожали, за ними и руки.

— Не смей так говорить! Они оба мои сыновья. Я всегда одаривала их одинаково своей любовью, они лишь по разному её принимали. Ты лишил этого мальчика всего, а я не могла пройти мимо этого безвинного дитя! — их шёпот перешёл на повышенный.

— Мысль о том, что твой родной сынок не наследует престол тебя глубоко ранит, признай это, Рунгерд. Сейчас это тебя выдаёт и именно поэтому ты начала этот разговор.

Рунгерд молча покачивала головой, её глаза краснели, но она держалась из последних сил.