Под двойной защитой

Марк прижимается лицом к моему животу и трется, щекоча. Я обхватываю его голову ладонями и чувствую, как он сразу же затихает. Подставляется под мою нежную ласку, к которой оказывается до удивительного чувствителен. Я глажу его короткие жесткие волосы и ругаю себя за глупости, что лезли ко мне в прошлый раз.

Я же подумала плохое и начала сомневаться, что он помогает Расу просто так. Меня напрягли их суды и мужские игры, но сейчас тревога уходит. Они оба здесь, касаются меня и находят общий язык, тоже отпускают свои тревоги и учатся вместе со мной не воевать внутри треугольника, а быть его гранями.

Играет мелодия сотового, заставляя поморщиться на громкий рингтон.

– Сорри, – отзывается Рас.

Он тянется к телефону и отвечает на звонок, опуская ноги на пол.

– Кларисса? – произносит он следом. – Подожди, что…

Повисает тишина, в которой очень легко различить женский голос на том конце. Кларисса с трудом сдерживает эмоции и говорит сквозь частые выдохи.

– Рас, я не знаю, что делать. Приезжай, пожалуйста… Я… Я умоляю тебя.

Глава 27

Марк встает с кровати и идет к выключателю. Он зажигает свет и смотрит на меня, а я не знаю толком, что делать. Рас рывком поднялся на ноги, но так и застыл посреди комнаты. Он сжимает в ладони сотовый, на том конце которого только что прозвучали слова Клариссы.

Она беременна.

Его еще не ставшая бывшей жена беременна.

Я бросаю на Раса взгляд вскользь, чтобы не давить, но в то же время мне нужно знать, что с ним сейчас происходит. Это его ребенок? Или нет? Или он не знает… Я не расслышала последнюю фразы Клариссы, потому что она заплакала. Мне трудно представить ее плачущей, мне она показалась сильной и даже гордой, такие девушки если и плачут, но в одиночестве.

Но она буквально разрыдалась в конце. Немного по-киношному, если честно. Хотя я сейчас плохо соображаю и чувствую себя так, словно угодила под ледяной душ. Я подтягиваю одеяло к подбородку и все-таки смотрю на лицо Раса.

Он стоит ко мне боком и беспокойно проводит ладонью по подбородку, растирает и сминает кожу. Он ошарашен.

Черт…

Значит все-таки его?

Значит их брак все-таки не был стопроцентной ширмой? И между ними случался секс.

Без защиты.

– Это Кларисса, – говорит Рас, приходя в себя.

– Я слышала, Рас, – киваю. – В комнате было слишком тихо, чтобы не расслышать.

Не знаю почему оправдываюсь, что невольно подслушала его разговор, но слова буквально льются из-за меня. Я до боли прикусываю язык, когда понимаю, что это от нервов.

– У нее истерика, – Рас тяжело выдыхает и делает слепой шаг вперед, потом снова разворачивается ко мне и утыкается взглядом в одеяло, под которым я спряталась. – Мне придется полететь… Она сама на себя не похожа, я прежде не слышал ее такой потерянной.

Рас затыкается, когда замечает, как я веду плечами. Может, я стерва, но мне неприятно слышать все эти подробности. Может, потому что я убедила себя, что их брак был всего лишь фикцией, и не видела в Клариссе соперницу. А теперь реальность становится другой и очень остро реагирую на каждое слово Раса.

На каждую интонацию.

– Лети, – спокойно отзывается Марк. – Только если ребенок твой, не говори об этом своему отцу, он найдет как это использовать.

Марк возвращается к кровати и, упираясь коленом в матрас, приближается ко мне. Кладет широкую горячую ладонь на мое плечо и массирующе проводит. То ли успокаивает, то ли дает отвлечься. Но так или иначе читает меня как открытую книгу, чувствует, как сильно я напряглась и как мне хочется почувствовать сильные руки.

– Да, – Рас кивает и следом встряхивает головой, как будто пытается выбить лишние мысли прочь. – Мира…

Он поворачивается ко мне корпусом и делает шаг.

– Я все понимаю, – отвечаю поспешно.

Даже слишком.

– Вряд ли, – Рас качает головой. – Я сам ни черта не понимаю. Но я должен полететь, мне нужно разобраться со всем этим.

– Тебе все равно нужно было улетать. Так просто на день раньше.

– И по другой причине, – Рас наклоняется ко мне и испытующе смотрит, будто ждет, что я отпряну, но я остаюсь на месте и он целует меня в щеку. – Я позвоню, когда пойму, что к чему. И приеду сразу же, как смогу.

– Хорошо.

– Прости, я не знаю, что говорить. Это как сон, мать его…

Он хочет выругаться крепче, но лишь сжимает подушку до скрипа и заставляет себя продохнуть от вспышки злости. Он поднимает ладонь и мягко проводит по моему подбородку, глядит на меня пронзительно глубоко и что-то обещает одними глазами, но я не могу прочитать. Я слишком потеряна.

Рас снова целует меня, на этот раз по-настоящему, жарко и с языком, оставляя след своего желания на моих губах.

А потом он отдаляется и уходит. Я остаюсь с Марком и вместе с ним слушаю, как Рас проходит к лифту и вскоре они с щелчком закрываются за ним.

– Тебе больно? – спрашивает Марк, когда в номере поселяется звонкая тишина. – На тебе лица нет, Мира, мне уже дышать нечем…