Под двойной защитой

Я собираю руки в замок на груди, но Марк не дает мне. Он срывает с моих плеч рубашку. Замечает, что она перепачкана в сперме Раса, и замирает на месте. Он закрывает глаза и явно приказывает себе сдержаться. Не переломать всё в номере, а сцепить кулаки и выдохнуть.

– Я готов был делить тебя, когда видел, что он любит тебя, – произносит Марк ледяным тоном. – Я видел, что ты нужна нам обоим… Как воздух. Мне приходилось ломать себя, но я понимал ради чего. А сейчас, – он снова выдыхает, сжимая кулаки до побелевших костяшек, – сейчас он ноги об тебя вытирает. Сколько он уже раз упомянул Клариссу? Он еще не попросил тебя покрасить волосы в ее цвет? Чтобы ему было не так стыдно трахать тебя?

– Марк, пожалуйста.

– Он ничтожество. Как и его папаша. Он будет метаться и искать место потеплее до последнего, он не хочет за решетку и не хочет проиграть мне. Он будет трахать Клариссу, чтобы она держала отца от него подальше, и будет трахать тебя, чтобы ты как сейчас смотрела на меня мокрыми от слез глазами и просила не трогать его.

Я не ожидала услышать такие слова от Марка. Они ложатся нестерпимым грузом на мое сердце. У меня чувство, будто он произнес за меня то, что я даже в мысли боялась оформить. Я слишком боялась разочарований и была готова снова и снова закрывать глаза. Но Марк прям и до жестокого честен, чтобы дать мне и дальше жить в мираже.

– Хватит, Мира, – добавляет Марк. – Он больше не дотронется до тебя.

Я потеряна и смотрю на него пустым взглядом. Я не готова так быстро принимать решения и по нутру чиркает ноготок упрямства. Мне не нравится, что Марк всё решает за меня. Я понимаю, что он взвинчен и выбирает не лучшие слова из-за злости, но он перегибает палку.

– Марк, ты не мой хозяин…

– Я твой мужчина, – отрезает он. – Я вижу, что он делает тебе больно.

– Нет, – мотаю головой, воспринимая его слово буквально, будто он говорит о физической боли.

– Тебе понравилось, как он поимел тебя? Сейчас? По твоим глазам не скажешь. Ты просто слаба перед ним, он твой первый и он парень, которого ты любила как сумасшедшая в девятнадцать. У него чертов карт-бланш, он может унижать тебя снова и снова, пока ты, наконец, придешь в себя. Но я не позволю. Я уже сейчас вижу, что тебе плохо. Черт, Мира…

Он с силой выдыхает, чтобы не выругаться намного грязнее. Марк подходит ко мне вплотную и накрывает горячей ладонью макушку. Мягко проводит, лаская, он опускает руку ниже и обхватывает мой подбородок, как на диване, когда раскрыл мой рот, чтобы вставить свой член.

– Я тоже был груб с тобой.

Он наклоняется и целует меня, с предельной удивительной нежностью. Я чувствую его губы, язык, он словно слизывает с меня грубость, которую позволил себе, поглаживает пальцами и опаляет кожу согревающим дыханием.

– Прости меня, – добавляет Марк тише. – Прости, малышка.

– Всё хорошо.

– Нет, не хорошо. Я повел себя как мудак.

– У нас давно не было секса, я понимаю…

– Три дня? Ты правда думаешь, что я настолько животное? – он грустно усмехается. – Откуда это в тебе, Мира? Тебе всех надо оправдать.

– Не знаю, – я пожимаю плечами. – Может быть, из-за брата? Я долго его оправдывала.

Щелкает замок, обрывая наш с Марком диалог. На пороге ванной появляется Рас, который переводит на нас внимательный взгляд.

– Все в порядке? – спрашивает он. – Мне показалось, я слышал крики.

Марк тут же поднимается на ноги и закрывает меня от Раса, будто я на самом деле нуждаюсь в защите. Я сижу совершенно голая и мне становится неуютно. Я нахожу взглядом полотенца на полочке неподалеку, но мне почему-то вдруг кажется, что мои ноги не уйдут далеко.

– Мы разберемся, Рас, – с вызывающим холодом произносит Марк. – В номере есть другой туалет, если тебе надо отлить.

– Ты чего завелся? Мира, все хорошо? – Рас отклоняет корпус и смотрит на меня.

Я лишь киваю.

– Не лезь к ней! – Марк заводится и включает каток. – Вы с папашей привыкли, что Миру некому защитить. И можно делать, что хочешь, подставлять, забирать деньги, унижать… Но я не ее никчемный брат, я не буду смотреть на это дерьмо сквозь пальцы.

Рас хмурится и останавливается, почуяв, что Марк ни разу не шутит.

– Твой отец изображал друга семьи Миры, пока не убил ее родителей. Отлично изображал, на пятерку просто. Смотрю, ты у него научился, даже превзошел папашу, – Марк гадко усмехается и разминает плечи, как делают боксеры перед схваткой.

Я смотрю на его широкую спину и все же нахожу силы, чтобы подняться на ноги. Меня больше не беспокоит нагота, я только хочу не допустить драку. А она зреет, ее обещание висит в воздухе. Марк срывает последние ограничители и произносит все то, что не давало ему покоя последние дни.

– Ты стал шелковым, как только у Миры появились деньги.

– Я отдал ей их, – огрызается Рас. – Ты забыл? Я сам вернул Мире ее наследство!

– Вернул? Так просто? Или ты перекинул деньги с вашего семейного счета, который уже давно контролирует отец Клариссы? Он достал тебя, да? Начал перекрывать кислород? – Марк смеется. – Ты заматеревший прожженный сукин сын. Я просмотрел все документы и счета и больше не верю ни единому твоему слову.