Под флагом цвета крови и свободы

– Нет, пока все в порядке. Сейчас менять курс нельзя, можем попасть в шторм, а вот дня через четыре… – Пальцы ее заметались над картой, проводя какие-то едва уловимые глазу измерения. – Через четыре дня после полудня поворачиваем на… на где-то пятнадцать градусов южнее – извините, что приблизительно, вечером скажу точнее – и с поправкой на ветер… В общем, через восемь дней выходим на те самые торговые пути.

– А мы… Мы сами не попадем в шторм, пока будем менять курс? Если он проходит здесь… – сам ужасаясь своей наглости, пробормотал Эдвард, прикасаясь к карте. Эрнеста, к его удивлению, нисколько не смутилась:

– Нет, к тому моменту он уже уйдет на восток. Вот, смотрите, если сейчас он здесь, а его скорость примерно… – склонившись над картой, принялась объяснять она. Дойли, задыхаясь от отвращения к самому себе, слепо кивал в ответ на каждое ее слово. Лишь теперь он начал понимать, почему своевольный и безрассудный капитан Рэдфорд был готов пойти на столь значительные уступки ради того, чтобы заполучить на борт эту девушку.

Все матросы уже разошлись работать или отдыхать, когда, обсудив скорректированный маршрут, Эрнеста с Джеком наконец оторвались от карты; сам Эдвард, не вмешиваясь более, стоял возле фок–мачты, не поднимая головы и делая вид, что прилаживает на место отвязавшийся конец.

– Вот и отлично, раз тебя все устраивает. Мистер Дойли, пожалуйста, отнесите на место, – вновь распорядилась девушка, сворачивая карту.

– Знаешь, на самом деле теперь ее место не у меня, – остановил ее Джек с заговорщической ухмылкой. – Видишь ли, первоначально я готовил тебе немного другой подарок, а это… Словом, тебе просто надо кое–куда пройти.

– Следуйте за мной, мисс Эрнеста, – предложил возникший, словно из ниоткуда, мистер Макферсон.

Небольшую, но удобную комнатку в трюме, отделенную от кубрика добротной перегородкой, готовили явно особо, и это было заметно. Находилась она не в глубине корабля, а по левому борту, и сквозь отверстие, раньше, очевидно, служившее весельным и орудийным портом, а теперь расширенное и снабженное занавеской, солнечный свет бил прямо на придвинутый к перегородке письменный стол. Помимо него в комнате находились два стула, большой сундук, на который при желании можно было бы даже улечься, как на турецкий диван, несколько ящиков для бумаг и подвешенный к потолку гамак.

– Ну, ты пока здесь устраивайся, мешать мы не будем. Если что-то потребуется, говори сразу, – распорядился Джек после продолжительного молчания – девушка, вздрогнув, подняла на него свои темные глаза:

– Да, конечно. Спасибо.

Рэдфорд, поморщившись, обиженно хлопнул дверью, плечом оттер Макферсона, мимо Эдварда прошел с таким видом, будто за обедом увидел в своей тарелке дохлую крысу, и сквозь зубы приказал:

– Идите за мной. Заберете все карты, приборы, бумагу – словом, то, что необходимо – и принесете сюда, надеюсь, дорогу уже запомнили… мистер Дойли.

Когда спустя полчаса он вновь появился на пороге маленькой комнатки, Эрнеста, уже по–новому передвинув сундук и расставив по углам ящики, стоя спиной к двери, натягивала гамак.

– Это вы, мистер Дойли, – неожиданно тихо и устало проговорила она, не повернув головы – темный силуэт ее на фоне светлого окна казался еще тоньше и трогательнее. – Оставьте все на столе, я потом разберу.

– Быть может, вам помочь? – поколебавшись, все же предложил он. Плечи девушки чуть заметно дрогнули:

– Нет, спасибо. Вы три ночи не спали нормально, лучше идите отдыхать. Со всем этим я и сама прекрасно справлюсь… – зайдя сбоку, Эдвард успел заметить усталое и печальное выражение ее лица, и ощутил уже позабытую злость:

– Тем не менее, я останусь. Если хотите, можете отдохнуть сами, а я еще не настолько отупел, чтобы не суметь разложить карты по ящикам!

– Хорошо, тогда давайте работать вместе, – ничуть не удивившись его внезапной вспышке гнева, ответила девушка. Подойдя к нему, она взяла лежавшую сверху стопку бумаг и пояснила: – Кладите отдельно розы ветров, звездные карты – по полушариям – вот сюда положите лоции, а остальные – в тот ящик. И да, еще вот в эту коробку – те, которые надо перечертить, – спокойно приговаривала она, раскладывая по столу пожелтевшие листы.

Какое-то время они работали молча, прежде чем Эдвард, закончив рассортировывать очередную стопку, спросил:

– Зачем вы сделали это?

– Вам что-то не нравится? – откладывая в сторону чистые листы, уточнила девушка. Насмешка, мелькавшая в ее загадочных темных глазах, неимоверно раздражала, но Эдвард принудил себя ответить почти вежливо:

– Нет, но ваши… действия могут навредить в том числе и вам.

– Никому они не навредят. Я просто не люблю быть в долгу перед кем-то, – устало, будто ребенку, объяснила Эрнеста. – Не отказывайтесь от помощи, мистер Дойли, и не думайте, что я собираюсь делать вам какие-то поблажки – я довольно требовательна. Вам был дан шанс, надеюсь, вы сможете им воспользоваться.