Под флагом цвета крови и свободы

– Хорошо. Хорошо, мы займемся всем этим после того, как выберемся отсюда. Я сделаю так, как ты хочешь, но только если ты пойдешь со мной.

Мучительное сомнение отразилось на лице девушки; какое-то время она просидела,

– Спаси Джека, – очень тихо проговорила наконец Эрнеста; протянув руку, она кончиками пальцев дотронулась до щеки Эдварда, с каким-то тоскливым сожалением глядя на него. – Если спасешь его, то я уйду с тобой.

***

Все вышло намного проще и страннее, чем он мог предположить: капитан Мэрфи охотно доверил ему самостоятельное проведение вылазки. Хотел выделить и людей в помощь, пока не сообразил, что каждый лишний человек – это дополнительная угроза быть обнаруженными; к тому же, десяток даже лучших бойцов не помог бы прорваться из окружения при таком исходе. Поэтому Эдвард пошел один.

На борту «Бесстрашного» его уже ждала Эрнеста, с ней – трое людей, незнакомых ему. Морено что-то шепнула им, и те сразу же двинулись вперед первыми.

– Педро, Сэнди, Уиллоу и я возьмем на себя охрану и все коридоры, – глухо вымолвила она, положив ладонь на рукоятку тускло поблескивающего ножа. Заметив удивленный взгляд Эдварда, хищно оскалилась: – Мне здесь запрещено носить оружие, как, впрочем, и всем остальным. Но так даже лучше: на выстрел сразу сбежится вся команда, и тогда нам точно конец.

Темные коридоры, переходы и лестницы галеона казались Эдварду бесконечными; ступая по чуть слышно поскрипывающим доскам, он стискивал рукоять обнаженной сабли и то и дело проверял лежавшие во внутреннем кармане напильники, молоток и отмычки, завернутые в тряпицу – не зная точно, что именно придется делать, он предпочел захватить все, что нашел у корабельного плотника.

Эрнеста на очередном повороте перехватила его поперек груди, вжавшись рядом в переборку: впереди послышались голоса, и все пятеро заговорщиков мгновенно затаились в темноте, толкаясь плечами и переводя дыхание. Девушка, с тяжело вздымающейся грудью и сверкающими глазами, повернула к Эдварду странно застывшее лицо и проговорила чуть слышно:

– Если будет выбор… – голос ее сорвался, и она глубоко вздохнула, стараясь овладеть собой, – если будет выбор – спасай Джека, не думай больше ни о чем. Мы справимся, – решительно обведя взглядом остальных, прибавила она и, вынув из–за пояса нож, первой двинулась навстречу часовым.

Тех было семеро – Эдвард, шедший позади, успел услышать удивленный возглас одного из них и сразу затем – мерзкий хлюпающий хруст пронзающей человеческую плоть стали. Лязгнуло оружие, и кто-то громко крикнул по–испански, зовя на помощь – сырые перегородки поглотили его голос; секундой позже нож Морено заставил его замолчать навсегда. Остальные пятеро с обнаженными саблями попятились к стене – Эрнеста, оттолкнув Эдварда в коридор, заканчивающийся дверью, и швырнув ему едва ли не в лицо снятую со второго трупа связку ключей, крикнула отчаянно:

– Беги вперед, освободи Джека! Уведи его отсюда… – договорить она не успела: первый из уцелевших испанцев, осмелев, метнулся наперерез Эдварду, и Эрнеста развернулась, встретив его выпадом. Со свистом скрестились, выбив искры, клинки; Дойли поймал ключи, развернулся с тяжело бьющимся сердцем и бросился к двери. Все его существо восставало против такого расклада – связка оттягивала ладонь, и он не сразу даже смог попасть в скважину: ключ не подошел, и Эдвард с проклятием рванул с кольца другой.

Дверь поддалась с неохотным скрипом; внутри было светло – по–видимому, в перерывах между допросами узника мучили бессонницей – и, захлопнув за собой дверь и заперев ее плохо слушающимися руками, Дойли против воли ощутил подкативший к горлу спазм дурноты.

В человеке, прикованном посередине каюты к привинченному к полу стулу, трудно было узнать прежнего беспечно–сосредоточенного Джека Рэдфорда: слипшиеся от крови волосы, падающие на лицо, затрудненное, прерывистое дыхание, со свистом выходившее из редко вздымавшейся груди, руки и бедра покрыты пузырящимися, кое–где лопнувшими волдырями от ожогов, стертые кандалами до мяса запястья, босые ноги, изрезанные до мяса битым стеклом – и еще с десяток менее серьезных травм, на которые Дойли постарался не обращать внимания. По крайней мере, все конечности бывшего капитана были на месте, и когда он поднял голову, на Эдварда взглянули поверх перебитой переносицы сразу два глаза – стоило признать, уже немалая удача.

– Мистер Дойли? – голос у Рэдфорда был сиплый, сорванный долгим криком, слова перемежались свистящим кашлем и странным бульканьем в горле; но он явно был в сознании, и об остальном его наполовину невольный спаситель предпочел не думать. Один из ключей подошел к кандалам на ногах: став на колени, Эдвард принялся спешно открывать их.

– В–вот ведь… живучий, как кошка… вы, господин подполковник, – хрипло рассмеялся Джек, дергая скованными руками. Дойли скривился:

– Не заткнешься – брошу за борт после того, как вытащу отсюда.